Быстрее империй
Шрифт:
— Со временем и мы будем зарабатывать, но нужен толчок.
— Этот толчок у проклятых капиталистов называется инвестициями. А я все свободные средства вкладываю в строительство города и кораблей. Между прочим, кораблестроение — твоя идея. Ты же сам настаивал на том, чтобы сосредоточить усилия именно на шхунах. А теперь что? Игрушка надоела? Предлагаешь всё бросить и заняться свободным поиском? Распылить средства на изобретения, которые нам если и понадобятся, то ещё очень не скоро? Кончится тем, что мы останемся с посредственной паровой машиной посреди заброшенных колоний.
— Хорошо, — сказал Тропинин. — Бизнес так бизнес. Давай сделаем так. Выделим Новые верфи в отдельную компанию. Ты будешь закупать у нас шхуны, скажем по три тысячи рублей за штуку и продавать по разумной цене все комплектующие до той поры пока они не появятся здесь.
Компания будет работать на хозрасчете. С твоим финансовым участием, но под моим контролем. И будет дополнительно зарабатывать на сторонних заказах. Для начала запущу ту же регенеративную печь. Мы будем зарабатывать на чугунном и стальном литье, на шанцевом и скобяном товаре, плугах, сковородах, котлах, а со временем, когда научимся выделывать хорошую сталь — на мореходных приборах и хирургических инструментах.
— Если сможешь на всё это добыть железа… — напомнил я.
— Найду со временем! — заверил Лёшка. — А всю прибыль компания будет вкладывать в изобретения, в опытные машины. Усовершенствуем оружие для начала, надеюсь против этого ты возражать не станешь?
— Не стану.
— Но какие-то начальные средства всё равно необходимы. А также литература, оборудование, приборы, реактивы, материалы для экспериментов, образцы для копирования.
— Всё это нужно искать в Англии, Франции, Швеции, — буркнул я, вполне представляя, кому именно придётся взять на себя доставку. — И потом, куда ты намерен сбывать свой хай-тек?
— В Англию, Францию, Швецию, — Лёшка улыбнулся. — Не вечно же мы будем в изоляции? А чтобы убедить единственного на побережье инвестора, я готов построить что-нибудь эдакое. У меня просто руки чешутся, так хочется подкоптить здешнюю атмосферу.
— Я не единственный инвестор. Вон, можешь попросить денег у Бичевина. Ему всё равно некуда их здесь тратить.
Бичевин со своим кабаком вымывал у населения большую часть наличной монеты. Часть этой монеты я возвращал, поставляя ему разные статусные вещи — мебель, часы, ковры. Часть он тратил заказывая стройматериалы или продовольствие. Но значительную долю ему приходилось укладывать в сундучки.
— И у него попрошу, — заверил Тропинин. — Чем больше средств, тем лучше. Хочешь пари?
— Пари? Нет, не хочу.
— И всё же, — дожимал Лёшка. — Давай так. Я берусь изготовить паровую машину из подручных материалов. Даже винтика ни тебе, ни кому-то ещё не закажу. Но если она заработает, ты откроешь мне неограниченный кредит.
— Заработает? — продолжал ворчать я. — Лучше бы она сразу заработала кучу денег.
— Ну, так как?
— Хорошо, уговорил, — я решил, что почти ничего не теряю. Неограниченный кредит ограничивался поставками, которые всё равно контролировал я. — Только сперва доведи до ума свой конвейер. А потом уж берись за что хочешь.
Глава
Глава тридцать вторая. Флот
Понемногу Тропинин наладил конвейер. В двухэтажном кирпичном здании работала особая мастерская, где делали измерительные приборы, готовили точные инструменты, проводили опыты с материалами и разрабатывали производственные схемы. Она постепенно превращалась в конструкторское бюро и рассадник технологических новшеств, а Лёшка мечтал пойти дальше и создать на этом месте технологический институт.
Пока же здесь собирались старые мастера во главе с Березиным и Чекмазовым, а также наиболее продвинутые из рабочих. Постепенно из них сложилось ядро энтузиастов, увлечённое поиском решений, изобретательством и наукой. Они часами торчали у конвейера, наблюдая за работой и пытаясь найти более эффективные технологические решения. А Тропинин, не довольствуясь этим, объявил премию за каждое рацпредложение и еженедельно собирал народ на мозговые штурмы.В организацию производства, в конструкцию вносились поправки.Придумывались различные приспособления, позволяющие ускорить и облегчить процесс.
Усилиями КБ шхуна теперь собиралась за три недели, если не учитывать время на подготовку материалов, и Лёшка, похоже, решил, что достиг предела.
— Тихий океан наш! — пафосно объявил он, когда очередная шхуна сошла в воду и была притянула лебедкой к причалу, на котором устанавливали оснастку.
Окунев получил повышение и возглавил всю морскую часть. Он отбивался как мог, хотел по-прежнему стоять у штурвала, бросать вызов стихии. Но мне нужны были опытные люди в руководстве. Всё контролировать самостоятельно я просто не успевал. Да и не хотелось терять старого друга. Он старел и слишком долго искушал судьбу, а каким бы современными не являлись наши корабли, во власти океана они превращались в щепки.
Теперь старый капитан инспектировал корабли, команды, давая разрешение на отплытие или швартовку. Он подписывал корабельные крепости (фиктивные с точки зрения империи бумажки), утверждал судовые роли и выдавал журналы; надзирал за архивом, куда сдавались документы после плавания. В круг его обязанности входил карантинный досмотр, санитарная инспекция, присмотр за навигационными знаками и маяками (которых мы пока не имели), разрешение споров, заверение контрактов на фрахт и много чего ещё. Обычно такая должность называлась капитаном над портом, но я в шутку называл товарища адмиралом.
Окунев и несколько его помощников заняли здание портовой конторы, которое наконец-то начало выполнять своё назначение. В главном зале на большой вывешенной на стене карте с помощью булавок и нитей отмечались маршруты кораблей и примерные даты их прибытий и отправлений. Здесь же функционировало нечто вроде клуба капитанов и биржи матросов. Мне не хотелось прикреплять людей к кораблям точно крестьян к земле, поэтому капитаны сами набирали команды из добровольцев, а в случае конфликта, те могли сменить корабль после завершения рейса.