Быстроногий олень. Книга 1
Шрифт:
6
Перекочевав на новое место, Мэвэт помог установить яранги стойбища, а затем запряг в нарту своих любимых белоснежных оленей, поехал на поиски лучшего пастбища. Олени легко вынесли его на пологую сопку. Внимание бригадира привлекли волчьи следы. Остановив оленей, он прошелся по следу. Нахмурившись, Мэвэт достал из-за пазухи трубку, закурил.
— Большая стая прошла.
Сняв малахай, Мэвэт озадаченно почесал затылок. «Надо сегодня в стадо побольше пастухов на ночь послать.
Лицо Мэвэта было встревожено. Черный венчик жестких волос его быстро покрывался инеем.
Внизу, под сопкой, виднелись белые конусы яранг. Стадо разбрелось вокруг стойбища, жадно набросившись на свежее пастбище. Время шло, а бригадир все смотрел и смотрел на стадо.
Вечерняя заря опоясала небо огненным кольцом. Мороз крепчал. Мэвэт сбил руками иней с головы, надел малахай.
«Луна сегодня поздно взойдет, — подумал он, — темно будет. Пожалуй, сам сегодня на ночь в стадо пойду. Да и Тымнэро еще одну ночь не поспать придется».
Стряхнув с подстилки нарты снег, бригадир повернул оленей опять в стойбище.
Жена Мэвэта Чэйвынэ хлопотала у яранги.
— Где Тымнэро? — обратился к ней Мэвэт, выпрягая оленей. — Скажи ему, чтобы он пастухов собрал, я говорить буду.
— А он уехал капканы ставить, — ответила Чэйвынэ. — Сегодня ему не итти в стадо, вот он и занялся другим делом. Любит, как береговые люди, с капканами повозиться, сказал, что, возможно, поздно ночью приедет.
Мэвэт вспылил:
— Какие капканы? Для чего капканы? Разве Тымнэро забыл, что он не какой-нибудь охотник с морского берега, а олений человек!
Мэвэт гордился тем, что всю жизнь был оленеводом. К береговым же чукчам, занимавшимся только охотой, он, по старинной традиции жителей тундры, относился с некоторым пренебрежением.
— Но ты же знаешь, что Тымнэро очень любит охоту, — вступилась за сына Чэйвынэ.
— Наше дело за оленями смотреть!
Чэйвынэ вздохнула и промолчала. А, Мэвэт пошел по ярангам выяснять, кто еще из пастухов занимается охотой.
— Я тоже ставлю капканы, — сказал ему Раале. — Что же плохого тут?
— Завтра же поснимайте все капканы и принесите мне! Я их в реку под лед выброшу. А то, пока вы песцов да лисиц ловить будете, у нас волки всех оленей переловят.
— Зачем так говоришь! — обиделся Раале. — Разве мы плохо за оленями смотрим? Разве у нас в эту зиму волки хоть одного оленя порвали?
Мэвэту стало неудобно. Он смущенно кашлянул и сказал примирительным тоном:
— Пастухи вы, конечно, хорошие, но я боюсь, как бы не испортились. Охоту на песцов я все же вам запрещаю. Вот волков бить можете.
Тымнэро приехал в стойбище как раз тогда, когда Мэвэт собирался выходить в стадо.
— Ты где был? — строго нахмурил брови Мэвэт.
— Десять штук капканов поставил, — весело отозвался Тымнэро. — Песцовых и лисьих следов
— А волчьих следов ты случайно не видел? — Тон у Мэвэта был злой, ехидный.
Тымнэро удивленно глянул на отца.
— Видел. Мне кажется, сегодня больше пастухов в стадо послать следует, — тоном, в котором слышалось почтение, ответил Тымнэро.
— Хорошо, что ты хоть совсем думать не разучился, — повысил голос Мэвэт, собирая в кольца свой аркан.
— А что такое, отец? Разве я тебя чем-нибудь обидел?
— Завтра же сними все капканы и забудь о них навсегда!
— Это почему же? Разве ты не знаешь, что от охоты польза большая?
— Где польза? Какая польза? За стадом день и ночь смотреть — вот где польза!
— А разве тебе не известно, по какой причине Айгинто в тундру приехал? — спросил Тымнэро, протягивая отцу трубку. Мэвэт трубку не принял.
— Айгинто председатель колхоза. У него много дел всяких! Тебе ли знать, для чего он в тундру приехал?
— А разве ты не слыхал, что он всюду говорит о том, чтобы оленьи люди, как и охотники, каждый день охотой занимались?
— Ты чего это об Айгинто такие глупые слова говоришь? — возмутился Мэвэт. — У него настоящая голова на плечах, он понимает, что дело оленьего человека — за оленями смотреть, а не капканы ставить. На улице уже совсем темно. Некогда мне с тобой глупыми разговорами заниматься. Завтра чтобы капканы домой принес!
Тымнэро заволновался. Он встал, пытаясь возразить отцу, но Мэвэт вышел из яранги и уже с улицы приказал:
— Поспи немного, а под утро меня сменишь.
«Нехорошо получается. Отец не понимает, для чего сейчас особенно пушнина нужна», — подумал Тымнэро.
Мать подала ужин. Взяв кусочек вареного оленьего мяса, Тымнэро захватил его зубами, затем ловко, у самых губ, отрезал ножом.
— Наверное, мне придется с отцом поссориться, — обратился он к матери, — не принесу я капканы домой, не послушаюсь отца. Почему он о береговых людях так плохо думает? Почему он считает, что охотником стыдно быть?
Чэйвынэ посмотрела на сына и, подвинув ближе к нему деревянное блюдо с дымящимся мясом, сказала:
— Как это можно отца не слушаться? Нехорошие слова говоришь. Ты же всегда отца слушался.
— А сейчас не послушаюсь, — упрямо повторил Тымнэро, ловко очищая ножом кость от мяса.
— Подумай хорошенько, Тымнэро, — предупредила Чэйвынэ. — Ты же знаешь, каким в гневе отец бывает. Нехорошо, когда отец с сыном ругаются.
…На второй день между Мэвэтом и Тымнэро действительно произошла крупная ссора. Мэвэт приказал сыну к вечеру принести в стойбище все капканы, но тот явился с пойманной лисой и без единого капкана. Мало того, Тымнэро собрал пастухов и начал объяснять им, что после приезда Айгинто в тундру охотой начали заниматься все оленеводы.