Быстроногий олень. Книга 1
Шрифт:
Вооружившись карандашом, Караулин задумался над картой. Через несколько минут он уже с упоением руководил возможными военными операциями, которые могли бы развернуться на Чукотском полуострову в случае нападения Америки. Постепенно разошелся и Савельев. Он тоже чертил пальцем на карте стремительные стрелы, возражал, соглашался, предлагал свои варианты, дополнения. Солнцева с едва уловимой иронической улыбкой наблюдала за ними. «Этакие доморощенные стратеги», — подумала девушка. Когда Солнцевой все это
— Постойте, куда же вы так рано? — спросил Караулин. Он сразу как-то потух, обмяк. Он был уверен, что смелостью своих рассуждений производит на девушку большое впечатление, и вдруг…
— Нет, нет, я пойду! У меня еще дела, — улыбнулась Оля.
— А разрешите… Я с вами! — Караулин зажегся снова, тряхнул кудрями. — Я провожу вас… побеседуем… Ведь вам, поди, так скучно здесь.
— Нет, не скучно! У меня такие друзья! — возразила девушка. — Быть может, уже и Петр Иванович приехал… Я сама, — твердо добавила она.
Караулин посмотрел на нее испытующим и в то же время зовущим взглядом.
Оля нахмурилась и, сухо попрощавшись, вышла.
— Какова? — кивнул ей вслед головой Караулин.
— Девушка она серьезная, — не без гордости заметил Савельев.
— Ну, давай еще выпьем, что ли, — вздохнул Караулин. — Завтра вместе поездим по охотничьим участкам. Ты же заготовитель! Выполнение пушного плана для тебя такой же святой долг, как и для меня!
— Поедем, обязательно поедем! — с готовностью согласился Савельев.
Закончив ужин, хозяин и гость улеглись спать. Караулин долго ворочался, вздыхал и, наконец, сказал:
— Пойти, что ли, сходить к ней? Как ты думаешь, не обидится?
— А зачем? — спросил Савельев.
— Да пошутить, поболтать… вообще так… посидеть с девушкой.
— Ну да, я понимаю, — насмешливо отозвался Савельев. — Тебя, будем говорить откровенно, зовет юбка, она тебе голову кружит.
— Ну, брось ты, Василий Лукьянович, — попробовал рассердиться Лев Борисович. — Не в этом тут дело. Ну, а если… в конце концов…
— Никаких «если» не будет, — вдруг довольно резко отрезал Савельев. — Просто она даст тебе по морде, вот и все.
— Бывает и это, — флегматично заметил Караулин. — Был со мной однажды такой случай… Ну да ладно, давай спать. Вижу я — ты просто ревнуешь, старина, не зря, видно, здесь на скрипке ей наигрываешь.
— Что? — воскликнул Савельев и вдруг разразился хохотом. — Да она мне как дочь родная. За нее я не беспокоюсь. Она за себя постоит. А вот за тебя есть причина беспокоиться. Не хочу, чтобы ты влип в неприятность.
…Чуть свет Караулин был уже на ногах. Разыскав все необходимое, он умело приготовил завтрак, разбудил хозяина. Савельев был немало удивлен.
— Ох, и опытный же ты полярный волк! — заметил он.
— Вставай,
Савельев проворно соскочил со своей теплой, уютной достели, сладко потянулся и начал одеваться.
9
Черная, тяжелая туча покрывает открытое море. Изредка тусклым отблеском сверкнет студеная волна. Откуда-то издалека доносится глухой шум. Рультын с напряжением вслушивается: пройдет ли стороной шторм, или захватит их льдину?
Иляй, Пытто и Гивэй, спрятав лица в головные вырезы кухлянок, сидят на нерпичьих шкурах неподвижно. В темноте они кажутся обезглавленными. А шум все растет, все чаще вспыхивают тусклые лунные блики на черной воде, морская рябь усиливается.
Льдина, на которой скитались по морю Рультын, Гивэй, Иляй и Пытто, была довольно большая и прочная.
Убив около двух десятков нерп, охотники соорудили из нерпичьих туш нечто похожее на шалаш. Питались они мясом, а воду им заменял снег на льдине.
Трудно было, но охотники крепились. Только Иляй с каждым днем становился все мрачнее и замкнутее.
«Как мальчик, в море побежал. В ярангу зачем-то всем собранием прилезли, стыдить стали! — с закипающим раздражением думал он. — А как хорошо сейчас в яранге быть, в теплом пологе спать. Горячего мяса поешь, горячего чайку попьешь, спать ляжешь…»
От мысли о горячем чае Иляю стало еще холоднее. Не в силах унять дрожь, он старался как можно больше надышать за пазуху кухлянки, чтобы хоть немного согреться.
— На льдине трещина! — послышался тревожный голос Рультына. Охотники вскочили.
Иляй высунул из кухлянки влажное лицо и, застонав от боли, закрыл щеки и нос руками.
Туман рассеялся. Полная луна осветила море. Рультын и Пытто внимательно оглядывали трещину.
— Смотрите, прямо под нашу «ярангу» идет, — тревожно сказал Пытто. — Надо скорее какую-то половину льдины выбирать, нерп и шкуры перетащить.
— Пока вы сидели, я обе половины осмотрел, — прохрипел простуженно Рультын. Обледенелый подол верхней кухлянки его стоял колом… — По-моему.
Не успел он закончить фразу, как черная, зигзагообразная трещина стрельнула еще метра на три.
— Перетаскивать! — властно крикнул Рультын и первый схватил одну из нерпичьих туш. Гивэй и Пытто последовали его примеру, но Иляй не сдвинулся с места.
— Что, как морж на солнце, под луной греешься! — в бешенстве закричал Пытто, толкнув Иляя мерзлой тушей.
Иляй задохнулся от ярости, хотел было ринуться с кулаками на Пытто и только тут понял опасность положения. Острая тревога вытеснила ярость. Иляй бросился в нерпам, схватил одну из них и потащил на новое место.