Бытовик
Шрифт:
Двери дома были, по ночному времени, заперты изнутри, но я оставил щеколду на двери чёрного хода чуть-чуть задвинутой, поэтому легко, приложив немного магической силы, сдвинул её вбок.
Слава богам, вода из крана текла и даже, успела, чуть –чуть, нагреться за день, поэтому я, с удовольствием, вымылся. Дольше всего пришлось оттирать руки, которые, перед выходом на дело, я густо-густо, намылил вонючим хозяйственным мылом, которое, засохнув, превратилось в некое подобие латексных перчаток. Не знаю, как тут обстоит дело с следами ауры, но следы пальцев
— Не простудитесь? — на кухню бесшумно вошла, одетая в тонкую, ночную рубашку, Вера.
— Нет, ночи тёплые. — я тщательно вытер руки, проверил, все ли остатки мыла я смыл и обернулся к воспитателю младших княжон.
В свете, заглянувшей в окошко кухни, луны, молодая вдова была особенно хороша, сквозь тонкую ткань подола виднелись стройные ноги, ткань рубашки натянулась под весом грудей.
— Вам тоже не спится? — Вера мотнула головой в сторону ворот, где, особенно громко, завелась Акулина: — Два часа уже слушаю, как старается Борис и…
— Надеюсь, девочек это безобразие не разбудило? — улыбнулся я.
— Слава богам, у девочек крепкий сон, до них и утром, очень трудно, добудится, а вот ко мне сон не идет, нахлынуло, знаете ли…
— Тогда, раз вам не спится, я хотел бы пригласить вас в свою комнату, посмотреть альбом с марками…- я протянул руку, ладонью вверх.
— Вы разве собираете марки? — удивилась Вера, накрывая мою ладонь своей ладошкой.
— Нет, не собираю, но пригласить посмотреть вас я могу. — я галантно распахнул дверь кухни перед дамой, Вера благодарно кивнула и пошла вперёд — дорогу она знала, я же, почтительно шел на шаг позади, любуясь изгибами ткани ночной рубашки, которая особо, ничего не скрывала.
Люди за века не меняются. Несмотря на отсутствие в этом мире сексуальной революции, коротких спортивных топиков и мини юбок, Вера в постели оказалась не менее страстная, отзывчивая и требовательная, чем женщины из двадцать первого века. Не буду рассказывать, что совершал постельные подвиги до самого утра, но, через два часа, довольная вдова, вновь облачившись в ночную рубашку и накинув на плечи тёплую шаль, не знаю, откуда она взялась в моей комнате, пошатываясь, ушла к себе, а я, со счастливой улыбкой уткнулся лицом в, набитую пером, подушку.
Разбудили меня через два часа. За окном, в предрассветной серой полутьме, раздавались крики и многоголосый лай собак. Подойдя к окну я увидел у ворот группу людей, собак и свет фонарей. Судя по звукам, Борис и псы мужественно защищали ворота моих владений.
Я посчитал, что это вряд ли ответное нападение Фриксенов, не настолько тупые местные вояки, чтобы столько времени безуспешно атаковать одинокого дворника, поэтому оделся, взял один револьвер и трофейную трость, после чего вышел к воротам.
— Могу я узнать, господа, что это за вакханалия? — я остановился у запертых ворот, рассматривая стоящий за воротами десяток вооружённых солдат и офицеров и несколько экипажей.
— Вы Булатов? — вплотную к воротам
— Князь Булатов Олег Александрович, студент Магической Академии. С кем имею?
— Капитан Осадчий Светозар Богданович, начальник отдела дознания столичной контрразведки.
— Какая честь! А корнет Насонов Михаил Александрович у вас служит?
— Никакого корнета Насонова я не знаю, если только, за ночь, его Их Императорское величество не разжаловал, а вот поручик Насонов в моем отделе есть, но зовут его совершенно по-другому…
— Прошу прощения, Светозар Богданович за маленькую проверку. Прошу прощения, что не могу запустить всю вашу делегацию в дом, так как там спят женщина и дети, которых вооруженные люди могут испугать.
— Солдаты и прапорщик будут нести службу у ворот до утра, а вас я прошу проехать с нами.
— Могу я узнать, что случилось, господин капитан? Видите ли, с некоторых пор, у меня, с частью военных, возникли неразрешимые разногласия.
— Вот, по этому поводу я вынужден доставить вас на беседу. Дело в том, что, несколько часов назад, на дом известного вам полковника фон Фриксена, произошло нападение. Были убиты охранявшие дом командира полка, нижние чины, а самое главное, погиб один из сыновей полковника, поручик гвардии Густав фон Фриксен, а его старший его брат, Отто, штабс-капитан гвардии, прибыв в полк, поднял по тревоге и вооружил свою роту, чтобы вести ее в ваше имение, дабы арестовать вас за подлое и разбойное нападение. Его роту товарищ командира полка, подполковник Суздальцев, сумел перехватить и вернуть в казарму всего в одной версте от вашего дома, князь. Вы должны понимать, что случай вопиющий, завтра, вернее сегодня, всего через пару часов, государь затребует доклад, и я обязан сообщить объективную картину происшествия.
Пока капитан, быстрой скороговоркой проговаривал мне эти слова, я, кажется, забыл, как нужно дышать.
Пока Вера скакала на мне в позе наездницы, сюда шагали две сотни вооруженных, жаждущих мести, людей, которые, безусловно, оставили бы от поместья, если бы успели дойти, только дымящиеся угли, заявив, что я сопротивлялся при аресте. Как известно, прав тот, кто остался жив, а я, даже не удосужился все свое оружие вычистить и перезарядить. Да и, что смогут сделать четыре, ну пять, если считать с Вериным, револьверов, против залпов двух сотен винтовок.
— Я надеюсь, ваша охрана надежна? — я прямо посмотрел в глаза капитана.
— Они продержаться, пока сюда подойдет подмога. — усмехнулся капитан: — У нас есть некоторые средства усиления.
— Я арестован?
— Пока нет, князь.
— Тогда, чтобы вам было спокойнее, я готов. — я протянул, молчащему все это время, Борису свой револьвер и трость, и дворник отомкнул калитку, выпуская меня.
Разговаривать во время быстрой езды по булыжникам мостовой было невозможно, поэтому по делу мы заговорили, уже войдя в, знакомое мне здание контрразведки.