Бюро темных дел

Фуасье Эрик

Адрес в записке, полученной от Видока, привел Валантена на дно клоаки, средоточия всех мерзостей столицы. Продвигаясь вглубь квартала по темным узким улочкам, где на каждом шагу попадались кучи мусора и продукты жизнедеятельности – не только животных, но и человека, – он невольно вспомнил про нападение, жертвой которого стал несколько дней назад в соседнем Сент-Авуа. Все-таки то, что он чисто случайно оказался здесь, в Сен-Мерри, именно в субботний день, надо было признать большой удачей: необычное для этих мест спокойствие и обезлюдевшие закоулки позволяли заранее заметить потенциальную угрозу.

Едва

эта мысль мелькнула в голове Валантена, как из-за угла выпростался в сумерках хрупкий силуэт. Молодой инспектор даже не успел испугаться – оказалось, там и бояться нечего. Это была тщедушная девочка в лохмотьях и простых сандалиях, обмотанных поверх тряпками, несмотря на холодное время года. Вид у нее был изможденный, волосы грязные и нечесаные, лицо – мертвецки-бледное. На висках проступали голубоватые вены, под глазами залегли темные круги. Она поймала инспектора за рукав и одарила его безрадостной улыбкой; у нее не хватало двух передних зубов.

– Купишь цветочки для своей суженой, парниша? – Девочка показала ему корзинку с букетиками камелий и жухлых хризантем.

– Спасибо, но у меня нет невесты, – отозвался Валантен, осторожно высвободив рукав.

– Тогда для мамаши твоей, а? На вид ты ничего так, добрый малый, я тебе за это самый лучший букет отдам всего за восемь лиардов [51] . Это ж даром, всего-то два су, считай.

При других обстоятельствах Валантен не поленился бы порыться в кармане в поисках мелочи, но сейчас ему не терпелось добраться до логова Викария, поэтому он сухо ответил:

51

Лиард – французская монета, равная по номиналу трем денье или четверти су.

– Моя мать умерла. Мне некому дарить цветы.

В глазах девочки под спутанной челкой вдруг затеплился странный огонек, будто они зажили своей внутренней жизнью. Голос ее сделался глубже, тягучее, ласковее.

– Как грустно! Такой пригожий парниша и такой одинокий! Тебе не хватает любви, и я буду плохой девочкой, если отпущу тебя просто так. Всего за тридцать су можешь зайти погреться ко мне, тут неподалеку. – Многозначительно подмигнув, она подобрала юбки, заголив до середины бедер тощие грязные ноги.

Валантен, приглядевшись к ней повнимательнее, понял, что девица явно старше, чем ему показалось поначалу: ей было не меньше четырнадцати. Его обманули худоба и низкий рост.

Вместо того чтобы грубо отшить обитательницу квартала и продолжить путь, инспектор не мог не проникнуться состраданием к ней – за фальшивой попыткой соблазнения отчетливо читалась жизнь, полная невзгод. Мысленно ругая себя за неблагоразумие, он взял руку девочки, заставив ее опустить юбки, после чего достал кошелек и вытряхнул его содержимое в маленькую, заскорузлую от мозолей ладошку.

При виде такого количества монет нищенка зачарованно округлила глаза.

– Да благословит вас Господь! – ликующе выпалила она. – Он послал мне ангела из рая!

В итоге Валантену с превеликим трудом удалось от нее избавиться, и он не переставал себя корить. Это ж надо было устроить маскарад, переодеться

работягой, чтобы сойти в квартале за своего, а потом вот так все испортить, засветившись в мгновение ока на всю округу! В таких местах новости распространяются со скоростью пушечного залпа. Рабочий, богатый, как царь морской, не может не вызвать подозрений, а уж тем более приступа алчности у местных разбойников! Инспектор ускорил шаг, чтобы поскорее добраться до цели, но лицо маленькой торговки цветами так и стояло у него перед глазами. Впрочем, именно ради спасения таких, как она, детей с украденным детством он и затеял погоню за монстром, и теперь, когда цель была близка, уже ничто не могло его остановить.

Валантен тряхнул головой, прогоняя образ малолетней нищенки, и переключил все внимание на кривой домишко сапожника и окружающие его другие шаткие лачуги, в которых целые семьи обездоленных жили в адской тесноте. Определенно, Викарий с годами не изменил своим привычкам. Он всегда чувствовал себя вольготно в самых грязных трущобах, там, где легче всего найти новые жертвы. Но на сей раз удача должна была от него отвернуться.

Где-то в квартале колокола отзвонили половину одиннадцатого. Пора было потревожить зловредного зверя в его собственном логове.

Инспектор проверил, свободно ли выходит из ножен спрятанный за голенищем сапога кинжал. Эта предосторожность была излишней – он заранее позаботился смазать лезвие жиром перед выходом из дома. Затем он достал из-за пазухи двуствольный дорожный пистолет с кремнёвым замком. Главными преимуществами этого оружия были небольшие размеры – меньше двадцати сантиметров в длину – и возможность сделать два выстрела подряд без перезарядки. Валантен удостоверился в очередной раз, что оба ствола надлежащим образом заряжены, и сунул пистолет за ремень так, чтобы его легко можно было оттуда выхватить в любой момент. У него возникло нервное возбуждение, как у хищника, готового наброситься на добычу. Этого момента он ждал долгие годы.

Когда инспектор покинул полуразрушенную хибару, из окна которой до этих пор он вел наблюдение, в квартале уже сгустилась ночная темень. Газовым освещением, появившимся в столице в прошлом году, пока были оборудованы только самые богатые улицы. Здесь, в старом Париже, оставалось рассчитывать лишь на масляные фонари, но те, которые не были разбиты, все равно по большей части не горели ввиду небрежения властей округа, чьей обязанностью было следить за их эксплуатацией. Беспросветная тьма, накрывшая квартал с наступлением ночи, внушала чувство тревоги и небезопасности, но жаловаться было грех: если держаться самых темных мест, никто не заметит его приближения.

Обдумывая, как лучше проникнуть в кривой домишко, Валантен отказался от лобовой атаки и решил зайти с тыла. Если Викарий почувствует себя загнанным зверем, он непременно избавится от пленника. Или от пленников. В том, что кроме злодея в доме должен быть кто-то еще, Валантен почти не сомневался. Вряд ли этот монстр по возвращении в Париж отказался от своих порочных склонностей. Если осведомители Видока не ошиблись, Викарий определенно поселился здесь не один: он привел с собой своих домашних питомцев.