Бывшая любовница
Шрифт:
глава 49
Людям только кажется, что растения безвольны и статичны. Они живут полной жизнью, испытывают эмоции и чувствуют достаточно тонко, чтобы понимать музыку. Это ли не мерило? Просто другой мир, но осязаемый, реальный.
Так и люди, если вдруг уходят в себя, становясь статичными как растения, и днями лежат, уткнувшись взглядом в изгибы трещины на стене, значит, они просто в другом мире. Точнее, в собственном сознании.
Из клиники Аню не забирали, дядька настаивал держать ее там, как своеобразный козырь в этой борьбе. Да она и не смогла бы сейчас находиться у себя, слишком много боли, а в родительском доме - слишком много вопросов, суеты, позора. Пренебрежения и жалости.
Прошел кризис, а за ним и откат, отхлынуло все как волна, оставляя голый сухой песок и мусор воспоминаний. Вот в этом мусоре, глядя на стену перед собой, она и копалась. Снова и снова перебирая в памяти годы своего брака, пыталась понять, почему все пошло так. Почему она на этой койке оказалась.
Где была допущена фатальная ошибка, она же делала все правильно?
Ею всегда гордились, была любимица, звездочка, а теперь она как... билет на ушедший поезд, ее используют как могут, лишь бы выбить компенсацию. Но ведь это ее жизнь, она же живой человек... За что с ней так?
Ее постоянно мокали в вину, как котенка в дерьмо носом. Состояние ущербности привычным стало. Но то, что ей пришлось услышать от дядьки сегодня утром, захлестнуло Аню окончательно. С тех пор как он ушел, она дрожала и тихо плакала, отвернувшись к стене. Слезы скатывались в подушку, она их даже не вытирала.
***
Мать с ужасом смотрела на то, как сгорает ее дочь. Она давно уже раскаивалась, считая, что им не надо было вмешиваться в их жизнь, сами бы как-то разобрались. Анечка и без того как замуж вышла стала немного странная, а Борис стал наседать на нее, так совсем будто разум потеряла. Но теперь брат уже просто выжимал из ее дочери последние соки.
Видя, что положение только ухудшается, женщина сделала единственное, что могла.
***
Андрей был крайне удивлен, услышав в трубке голос тещи. Звонили с незнакомого номера, сам не знал, зачем тот вызов принял. Хотел отбиться, но та вдруг взмолилась:
– Андрюша, не вешай трубку, выслушай, пожалуйста...
Его аж перекосило. Лучше бы отбился сразу!
Но женщина неожиданно заплакала:
– Плохо с Аней, плохо! Понимаешь!
– Сами довели дочь, уважаемая, - ответил он резко.
– Да, да! Андрюша, я знаю... Мы виноваты. Но я тебя умоляю! Плохо ей! Я боюсь отходить от нее, руки на себя наложит.
Твою мать! Его аж в жар бросило.
Очередной виток хитровы*банного шантажа?
Зажал трубку в кулаке, чтобы не сорваться на крик, выдохнул пару раз и спросил так спокойно, как мог:
– Зачем вы мне все
– Андрюша...
Он все-таки сорвался на крик.
– Ее лечить надо?! Я дам денег на лечение! Оплачу все!
Женщина снова заплакала, Андрей ждал, подозревая, что им снова денег мало. Наконец она высморкалась и сказала:
– Ничего не надо. Просто поговори с ней. Просто поговори один раз, и все. Прошу тебя...
А он застыл, матерясь про себя. Понимал, что нельзя, что это хрен его знает чем может быть чревато. Но и отказать не мог, хоть и переворачивалась душа.
– Хорошо. Я буду.
Выдавил из себя и отбился, не дослушав, что она там лепетала о благодарности.
***
Адвокаты как один встали на дыбы - идти в больницу к бывшей жене нельзя. Уже почти дожали по всем вопросам, а тут возможны любые провокации. И все-таки Андрей пошел. Потому что обещал.
Разумеется не один, в сопровождении адвокатов и охраны, которая теперь его повсюду сопровождала. Был мрачен и насторожен, постоянно ожидая подвоха. Настоял, чтобы при встрече присутствовали свидетели и его адвокаты. Бывшая теща на все была согласна.
Увидев его, Анна сначала встрепенулась:
– А, пришел...?
Андрей понял - не ожидала. Уставилась на него дышащими зрачками, а он поразился, насколько ужасно она выглядела. Анна всегда следила за собой, при нем была холеная всегда, а тут за какие-то две-три недели...
Видимо, уловив это все в его взгляде, отвернулась к стене.
– Не смотри на меня, я...
– Все в порядке, - проговорил, садясь напротив.
– Выглядишь нормально.
И отвел глаза. Не выглядела она нормально. Теща была права.
Анна села на кровати, подтянув ноги к подбородку, и некоторое время они так и сидели молча. Потом она проговорила:
– Ты разводишься, потому что у нас... у меня нет детей?
Он поморщился. В значительной степени его изначальное желание развестись подогревалось именно ее безумными стараниями завести ребенка.
– Причем тут это, Аня, ты прекрасно знаешь, что не из-за этого.
А она вдруг подняла голову и спросила:
– Скажи, это из-за Маши, да?
– Что?
– переспросил Андрей, негромкий вопрос прозвучал как удар.
– Потому что всегда ее хотел, а не меня...
– и замолчала.
Андрей выдохнул, бросил косой взгляд на адвоката, застывшего у окна. Поморщился, слишком многое надо бы объяснить, но где найти слова. Потому и ответил то, что считал правдой:
– Нет. Я ведь сам выбрал тебя. Просто...
– он пожал плечами, отряхивая штанину.
– Не сложилось. Так бывает, Аня. Миллионы людей разводятся. Не судьба.
Аня покачала головой и затихла, погрузилась в себя. Видя, что она молчит, Андрей уже собрался встать, чтобы уйти, но тут она негромко проговорила: