Бывшая принцесса

Киселева Мария

— Мне нужно больше.

— Она провела почти три часа с Анной, недавно ушла в комнату. По повадкам так, словно рахнюзивает.

— Детская игра в шпиона. — Квин не угроза, пока она на Острове — Уже спрашивала, когда сможет выбраться в Атлантик-Сити?

— Да. Дал понять, что этим нужно трахать твой мозг.

Черт возьми.

— Иди нахрен, Сергей. Серьезно. — внутри чешется.

Я сделал сегодня три выстрела, и только один из них предупредительный. Разодрал почти подсохшие корочки на костяшках. И все равно от слов Сергея во мне просыпается жажда крови.

За два года я получал информацию о

Квин от людей, которые не проболтаются, некоторые из них ранее работали на нее. И когда узнавал, что Квин трахается с баскетболистом Фелтоном, съехалась с Диккенсом и готовится к свадьбе, меня трясло не так сильно. Теперь, когда девушка окончательно моя, к ней не прикоснется ни один мужчина, и я начал заводиться куда сильнее. Во всех смыслах.

Поднимаюсь в спальню и как можно тише открываю дверь, поворачивая ручку перпендикулярно. Слышу тихий напев, но Квин замолкает, когда видит мое отражение в зеркале столика для макияжа.

— Хорошо провела день? — оглядываю жену.

На ней длинное серебристое платье на бретелях, видно ложбинку груди. Блять, она выбрала не ту тактику.

— Мы договорились встретиться за ужином.

Она поджимает губы, продолжает водить кисточкой по щекам, а затем откладывает и берется за сережки.

Понимаю, чего Квин ожидает — светского приема пищи при свечах и шестью парами приборов.

Сдерживаю ухмылку, не собираясь менять расстегнутую рубашку-поло и брюки на костюм.

И так проявил непосильную заботу: принял душ в одном из клубов и переодел футболку, чтобы не смущать жену видом крови. Раньше я делал это для Анны, но с годами сестра привыкла к складам оружия, проверяла кандидатов на роль прачек для отстирывания генетического материала. Анна знает, что на Острове Грома ей ничего не угрожает, что нельзя сказать о внешнем мире.

— Не заставляй меня ждать дольше пяти минут.

Не помню точно, когда последний раз ел в столовой. Больше десяти лет назад это было всей семьей, затем нечасто с Анной. Ей было пятнадцать, когда погибли родители так что я думал, что традиционные ужины сгладят потерю, пока стало не до них.

Удивлен, что в небольшой зале уже все накрыто, прихожу в него, заранее заглянув в кабинет.

И проходит явно больше пяти минут, когда появляется Квин, но я молчу. И так удивлен, что она безропотно согласилась остаться наедине. Девушка с завитыми волосами и блеском по всему телу скрывает нервозность. Никто бы не вел себя так спокойно после украденной жизни, но здесь Львенок заполучит новую…если постарается, конечно.

Я веселюсь, когда даже в нынешнем положении, она злится, что я не проявляю галанство и не отодвигаю для нее стул.

Кара, одна из самых давних служанкой, вносит блюда, а затем ставит две открытые бутылки алкоголя и штопор. На Острове Грома безопасно, меня вряд ли кто-нибудь собирается отравить, но в спиртное легче всего подмешать вещества.

— Что это?

Квин смотрит на велюровую подложку под украшения. В отсеках красуются восемь колец, смотрящие камнем на мою жену.

— Хочу, чтобы вместе с обручальным ты носила одно из них.

Лучшие из наших камней, здесь едва ли не все цвета радуги. Жена торговца драгоценностями не имеет права довольствоваться кольцом иридия, это позор. Спасибо Анне, которая додумалась до этого. До

слов сестры мне казалось, что Квин последняя из женщин, которой нужно набивать цену.

Сам не думал, что впечатлюсь, когда жена равнодушно оглядела кольца и спокойно взялась за приборы.

— Я действительно имею право выбора, когда речь о твоих любимых камушках? Не я в этом профессионал.

Рассказал ли ей кто-то новости. Специализированные медиа кричат о побеге миллиардерши МакГрат с собственной свадьбы с любимым статусным мужчиной. И далее “шокирующие” и “слитые” фотографии, как я несу Квин на руках, затем она крайне профессионально смеется рядом со мной, бросает букет. Променяла аристократизм на драгоценные горы. Официально мой бизнес строится на частном перекупе, продажах редкий драгоценных камней и продуктов раскрепки исторических украшений. Также говорят о частных мелкогабаритных перевозках по восточному побережью Америки. Никаких подробных данных, мои специалисты позаботились о минимизации вопросов, а значит и рисков. Почти все люди моего окружения имеют славу в светских и бизнес кругах.

— Выбери, которое больше подходит под твои платьишки и не зли меня.

Квин может забрать все кольца, но только одно должно быть символом ее брака с владельцем легального драгоценного бизнеса.

Мы молча едим, когда она говорит:

— Если я выберу алмаз “Шах”, будет выглядеть так, словно я повторяю за Аззой.

Один из семи камней Алмазного фонда России. Обычно его только полируют, наносят гравировку, а не используют в украшениях, кроме пары людей и императорской семьи Романовых.

Квин права, этот же алмаз на кольце жены Рабаха.

Она поднимает кольцо с самым крупным камнем — кровавым рубином. Ожидаю, что жена примерит его на свой тонкий пальчик, но Квин возвращает украшение на место.

— Уверена, ты бы выбрал его. — не поднимает глаз, делает глоток подарочного шампанского.

Мне нравится наблюдать за ее неспешным выбором, в любом случае мы бы вряд ли разговаривали. Она поглаживает тааффеит. Это один из самых редких камней, но он ей не подходит. Наверняка Квин думает, что это просто удачный аметист.

Наконец она достает кольцо с сапфиром идеального размера — квадрат с закругленными краями, по всей кромке россыпь ярчайших бесцветных бриллиантов. Сапфир схожего оттенка на подарке-пожелании алжирского друга. Смотря на эту женщину понимаю, что у нас действительно будут дети, когда она того захочет. Мне некуда спешить, но от мысли, что Квин может стать матерью, обосноваться здесь, что-то внутри утихает.

— Это де Бирс? — спрашивает, рассматривая бриллианты кольца.

— Да, отполированные до прозрачности. — в горле неожиданно пересохло.

— Тогда это удовлетворит тебя, не так ли?

Квин считает, что должна выбрать самое дорогое из колец. Этот синий сапфир, идеально подходящий ей по цвету стоит на третьем месте из предоставленных. К тому же он…

— Как моей жене угодно.

Она сжимает в руке столовый нож, но затем выдыхает и доедает свою фасоль, которую не нужно резать.

— Когда я смогу уехать за пределы Острова?

Наблюдая, как она одевается для ужинов, выставляет между нами не просто стену, а наматывает колючую проволоку, понимаю, что ее должны увидеть. Скажу, чтобы завтра была готова кабинка в “Амуре”.