Бывшая сводного брата
Шрифт:
Пусть с виду кажусь сущей стервой. Плевать! Это не я исчезла на двадцать с лишним лет.
— Не язви, — сужает глаза папа.
— Слав, не дави, — обращается к нему отец номер два. Или раз? — У Мирославы шок. Пусть немного придет в себя.
— Как Макс и Яр? — продолжаю игнорировать своего биологического родителя. Обращаюсь к тому, кто воспитал. — Они живы? Что с ними? Куда их увезли?
— Парни в тяжёлом состоянии. Оба, — печально отвечает отец. Сердце пропускает удар. — Шансы, что выкарабкаются есть и они большие, — спешит меня успокоить. А я толком
Опускаюсь на кровать, закрываю ладонями лицо, плечи содрогаются от беззвучных рыданий.
— Шшш, — папа гладит меня по спине. — Все будет в порядке. Они сильные. Справятся.
Отец больше ничего не говорит. Он садится рядом со мной, заключает в объятия и начинает убаюкивать. Закрываю глаза. Позволяю себе раствориться в отцовской заботе и нежности.
Просыпаюсь лёжа в своей постели. Смотрю по сторонам. Впервые за долгое время чувствую себя отдохнувшей. Я выспалась. Потягиваюсь и… воспоминания начинают вставать на свое место.
Резко сажусь. Сердце заходится в бешеном ритме. В голове набатом бьёт тревога. Максим! Ярослав! Какой кошмар!
Бросаю взгляд на часы, половина шестого. Кидаюсь к сотовому, проверяю его на наличие информации. Тишина.
Вылезаю из постели. Я в пижаме. Ого! Ничего не помню из того, что было. Ни как уснула, ни кто меня переодел.
Наспех накидываю халат, выхожу из комнаты. Иду на звук голосов.
— Дай! Это моя машина!
— Нет! Моя! Я первый взял!
Детский визг наполняет квартиру. Следом за ним летит плачь.
— Малыши! Прекратите! — Маша подлетает к детворе. Начинает разбираться в проблеме, терпеливо выясняет и объясняет как действовать можно, а как нельзя.
— Мама! — радостно кричит Стасик. Бросает все, подскакивает на ноги, несётся ко мне. Присаживаюсь на колени, развожу руки в разные стороны, малыш падает в мои объятия.
— Привет, — здороваюсь с ним, улыбаюсь.
— Ты как? — интересуется Маша.
— Нормально, — отмахиваюсь. — А где… — небольшая заминка. — Отцы?
— Они отъехали ненадолго, — принимается пояснять. — У Стаса есть существенный компромат на Ользовского. Он хочет его передать следователю.
— Ты тоже знала? — спрашиваю.
— Что именно? — Маша не понимает.
— Про моего биологического отца, — произношу не скрывая боли.
Маша молчит. Смотрит с печалью. Я жду, когда мне хоть кто-то хоть что-то объяснит.
— Мир, — начинает.
— Не увиливай, — настаиваю. Не отрываю от нее внимательного взгляда.
— Знала, — отвечает. Делаю глубокий резкий вдох. — Прежде, чем психовать, послушай, — начинает быстро говорить. — У Славы и Стаса не было выбора. Они оба старались тебя защитить.
— От чего? — усмехаюсь. — От потрясения после встречи с родным отцом? С человеком, которого похоронила?
— Нет, — пресекает начинающуюся истерику. — Слава узнал, что тебя собираются скомпрометировать. Он искал пути, как этого избежать.
— И нашел, — говорю
— Нашел, — кивает. — И был в шоке. Потому что на него вышел твой биологический отец.
— В смысле? — не понимаю.
— Стас потерял память, — после этих слов у меня злость резко пропадает. — Не помнил ни имени, ни адреса, ничего. Как первое время выживал понятия не имею, мне не рассказывали. Знаю лишь, что он заработал себе репутацию в определенных кругах. Поэтому когда Слава стал искать человека, способного вывести Ольховского на чистую воду, он вышел на Стаса. И представь, как был удивлен увидев давно умершего друга.
— А что потом? — интересуюсь.
— Потом, — замолкает. Видимо вспоминает что произошло. — Стас устроился к Богдану личным водителем, начал за ним следить. Тебе решили рассказать позже. Когда угроза минует.
— Но… погоди, — вспоминаю случай с Молотом. — Меня однажды чуть по кругу не пустили.
— Да, — кивает. — Стас это все пресек.
— Меня спас Молот! — произношу с жаром.
— По указке твоего родного отца, — парирует Маша. — Он очень хорошо умеет манипулировать людьми. Особенно, когда требуется получить информацию. Скоро сама убедишься.
— Не хочу, — заявляю печально.
— Почему? — искренне удивляется.
— А что, если я в нём разочаруюсь? — высказываю вслух свой самый страшный страх. — Пойми, я его чуть ли ни к лику святых приписала. Если вдруг окажется, что все строго, да наоборот?
— Мира, не говори ерунды, — произносит с нежностью. — Стас часть твоей семьи. Вы научитесь понимать друг друга, полюбите. Вам просто нужно дать немного времени.
— Не знаю, Маш, — поджимаю губы. — Я столько лет считала его умершим, что сейчас совершенно не представляю как себя с ним вести. Тот мужчина, который пришел с папой, чужой. И прежде всего, ему нужно будет завоевать мое доверие. Я не готова бросаться в омут с головой и открывать свое сердце лишь по тому, что он спустя двадцать лет воскрес.
— Понимаю, — сочувствует. — Но я в вас верю. Вы справитесь!
— Мне б твою уверенность, — шепчу. Продолжить разговор мне не даёт звонок на Машин сотовый. Она берет телефон, смотрит на экран, хмурится.
— Кто там? — спрашиваю.
— Не знакомый номер, — отвечает задумчиво. Нажимает на зелёную кнопку. — Алло.
Глава 50. Мира
Влетаю в отделение интенсивной терапии со Стасиком на руках. Маша со своими детками осталась в машине.
Няня уехала и у нас просто не осталось выбора, пришлось брать малышню с собой.
Мой сын наотрез отказался оставаться в машине, раскричался, начал плакать. Забрала с собой. Времени на уговоры нет.
Быстрым шагом иду по больничному коридору, судорожно ищу нужный номер палаты. Не нахожу. От перевозбуждения перед глазами все расплывается.
— Девушка, посещение больных запрещено! — за моей спиной начинает возмущаться женщина в белом халате. Приглядываюсь к ней и понимаю, что она работает здесь медсестрой. — Тем более, с детьми! — продолжает.