Бывшие. Первая жена
Шрифт:
Мы разводе, так что я гостья…
Здесь и останусь.
Бросаю пакеты на кровать. Проверяю защелку на двери — отлично, Ян не придет ко мне ночью мириться.
— Вера? — стук в дверь. — Ты вернулась?
За дверью натыкаюсь на него.
У него сонный вид, немного бледный — но это от боли. Потом организм пару дней в себя приходит, так что все нормально.
— Ага.
— Ты была в слезах, когда вышла от сестры. Что случилось?
Водитель сдал. Я была не просто в слезах, а рыдала и с трудом
— Мы поссорились… Извини, не хочу говорить.
Он слегка прищуривается.
— Из-за чего?
— Не важно.
— Ты ради нее за ствол схватилась, и вы поссорились?
— Она не захотела меня видеть! — в сердцах ору я. — Сказала, я микробы притащу, и Марк заболеет! В том и дело, Ян, я ради нее чуть не пристрелила Северного, а она меня выгнала! Даже ребенка на руки не дала!
Слова льются сами, кроме как бывшему некому излить боль. Ян задумчиво хмыкает и застегивает запонку на манжете.
— Сочувствую. Германа перевезли, он сейчас в клинике, — сообщает он. — Скоро еду к нему.
— А внизу что происходит?
— Готовимся.
— К чему?
— Помнишь, мы пометили Северного перед обменом?
— Да, и что?
— Идем со мной.
Дело — это хорошо. Сосредоточусь на нем, лучше, чем злость на сестру. И приближает к цели. В гостиной уже все готово, Ян садится перед ноутбуком. На экране — карта, по которой перемещается точка. Не слишком быстро, словно… по лесу движется машина.
— Это Роман?
— Да.
— Если ты можешь его отслеживать на таком расстоянии, почему вы меня потеряли?
— Сюда просто передают картинку. Там остались наши, они его и отслеживают.
— И что происходит?
— Около суток он пробыл в лесу. Теперь его перевозят.
— Зачем? — не понимаю я.
— Не знаю, — Ян озадаченно пожимает плечами. — Что-то изменилось.
— Ты говорил, его убьют. Сутки он подписывал документы и проходил через допрос. Теперь… — показываю ладонью на экран. — Может, они везут труп?
— Если бы пришили, закопали бы там же. Нет. Они к чему-то пришли и теперь его увозят. Надеюсь, мы поймет направление, прежде чем потеряем сигнал.
Ян сидит, откинувшись на спинку стула в самоуверенной позе.
— Думаешь, — облизываю губы. — Его везут сюда? В столицу?
— Это мы выясняем, Вера. Принеси кофе.
Слегка приподнимаю брови. Даже когда была менеджером по гостеприимству, Ян не гонял меня за кофе. Его носила новая секретарь или Илона.
Но спорить нет смысла. Какой кофе любит Ян: черный, похожий на смолу, помню. Остальным сделаю по чашке американо.
Пока готовится кофе, беру со стола телефон кого-то из охраны. В Северном слишком много загадок. Даже фамилия чужая.
Рассказал он о Марке или нет? Нужно было пристрелить его. Меньше было бы проблем.
Кирсанов…
Поиск
О, боже…
— Что стало с девочкой? — после того, как разношу кофе, кладу перед Яном телефон с открытой статьей. — У Северного была дочь, значит и семья? Что с ними стало, ты выяснил?
— Зачем тебе это? — Ян окидывает меня взглядом.
— Тебе самому не интересно? Он ничего не сказал о себе.
— Ты не поняла, Вера. Зачем это — тебе? Ты какая-то взволнованная.
— Потому что замешан ребенок. Ей было всего три. Так значит, для себя ты все знаешь? Кирсанов вообще — он?
Мы снова играем в гляделки, как пара змей. Я не могу сказать правду, но и его неполная честность ранит.
Мы лжем друг другу. Черт.
— У Северного явные следы пластики, но это точно один и тот же человек. ДНК не врет. Что стало с его дочерью неизвестно.
— В смысле?
— Ее не нашли. Либо спрятал, либо…
Ян не договорил.
Теперь понимаю, почему Северный не использовал Марка против меня: он был в моей шкуре. Он меня понимал лучше, чем любой из них! И куда же ты вляпался, загадочный бизнесмен Кирсанов, что тебе пришлось пройти этот странный путь?..
— Господин Горский, на ваш электронный адрес поступило письмо с вложением. Это видео… с Германом. От анонима.
— Что? — Ян прищуривается.
У нового начбеза лицо, как с плаката похоронного бюро.
— Хотите увидеть?
— Включайте! Быстрее!
На экране открывается видео.
Ему не пришлют ничего просто так. Что там, очередная мерзость? Запись идет: появляется Герман, раздетый до пояса. Наручниками он пристегнут к «кенгурятнику» внедорожника. Я знаю, что все закончится хорошо, но все равно жутко. Смотрю на длительность: пятнадцать минут.
Целых пятнадцать?
Со мной таких длинных не было.
Когда в кадре появляется человек в маске с ножом, я понимаю, про что это.
— Я не хочу смотреть, — отворачиваюсь. — Это видео с пытками! Ты Германа давно выменял. Это прислали просто покуражиться, чтобы ты увидел, что там было!
— И что? — усмехается он. — Там может быть что-то важное, что поможет, я должен посмотреть. Ты тоже, ты была там, может, кого-то узнаешь.
Смотрю в холодные глаза и понимаю, что он прав. Придется увидеть эти пятнадцать минут кошмара. Как страшный фильм, который смотришь через силу, чтобы узнать финал.