Бывшие. Соври, что любишь

Черничная Даша

— Неужели так и было? — переспрашивает расстроено.

— Но ты, конечно, можешь рассказать коллегам свою версию событий.

— За кого ты меня принимаешь? — оскорбленно поднимается на ноги.

Не сразу нахожусь с ответом. Может, я действительно не права и Ольга тут по дружеским мотивам? Поддержать, а не собирать сплетни?

— Прости, — говорю холодно. — У меня сейчас сложное время, сама понимаешь.

— Понимаю, — отвечает тихо.

Мы обе замолкаем. Видимо, Ольга думает, что я

выдам ей больше информации, а я молчу, боясь лишний раз открыть рот.

— Тогда я пойду, — выходит из-за парты.

— Давай.

Не останавливаю ее.

В конце концов, для откровенных бесед у меня есть Настя.

Через несколько минут звонит радостный Леша и сообщает — выписку отдадут ближе к трем часам и его можно будет забрать. Это значит, что до обозначенного времени почти два часа.

Последний урок веду в отличном настроении. Видимо, дети все чувствуют, потому что сидят тихо, работают прилежно, активно участвуют в обсуждениях и даже шутят.

После урока я направляюсь в учительскую — не собираюсь отсиживаться в окопе, я ни в чем не виновата. И даже если я трахаюсь с Никоновым, никого, кроме нас, это волновать не должно. Мы взрослые люди, которые могут делать то, что им хочется.

В учительской ожидаемо я встречаю косые взгляды. Ни с кем не разговариваю — к чему лебезить? Я не хочу играть в эти игры.

Потихоньку учителя расходятся. Нас остается всего трое, когда в учительскую залетает Ольга:

— Там драка возле спортзала! — и почему-то обращается ко мне: — Глеба бьют, Уль.

Глава 45

Ульяна

Голос Ольги дрожит. А до меня не сразу доходит информация. Секунда, и я срываюсь. Глеба бьют...

Все вместе, раздетые, мы с учителями вылетаем на улицу. Тут и вправду драка.

Правда, я не могу сказать, что бьют Глеба, скорее это он наступает. И кто второй драчун? Конечно, бессменный Олег Резник.

До того как мы подбегаем к дерущимся, их успевают разнять учителя и старшеклассники.

— Глеб, ты как? — беру его за плечо и пытаюсь заглянуть в лицо, чтобы убедиться, что ничего серьезного нет.

Но Глеб реагирует странно. Вырывает плечо, дергая им, и бросает со злостью:

— Нормально у меня все.

Парней уводят, а я остаюсь смотреть в спину Глеба. Это что сейчас было? Что произошло?

— Уль, пойдем в школу. На улице минус, а ты раздетая, — зовет Ольга, и я иду за ней на автомате, не чувствуя холода. — Я позвонила отцу Глеба. Он должен вот-вот приехать.

— Я тоже пойду к директору, — выдаю на полном серьезе.

— Зачем? — удивляется Ольга. — Ты же никто Глебу.

И то верно.

— Ладно, — киваю растерянно.

Оставшись в классе одна, звоню Максиму. Тот отвечает, что подъезжает к школе и просит подождать его.

—

Максим, я лучше поеду к Леше, помогу ему собрать вещи. А вы приедете, как получится со всем разобраться.

— Да, скорее всего, так будет лучше. Непонятно, как надолго это все затянется. Ты ничего не слышала о причинах?

— Нет.

Может ли быть причиной сегодняшнее перемывание мне костей?

Как и договаривались, я уезжаю в больницу. С гипсовой повязкой Лешке непросто, так что я собираю его вещи.

— Ма, а где Глеб и дядя Максим?

— Вот-вот должны быть.

Пока дожидаемся выписки, Максим с Глебом действительно приезжают к школе и заходят в палату.

— Привет, Леш, — устало улыбается Максим.

— Здрасте, дядь Максим, — а сам подходит к Глебу и жмет тому руку.

Глеб и Лешка о чем-то переговариваются, толкаются, хохочут.

Выходим в коридор, мальчики впереди, а мы с Максимом позади.

— Из-за чего подрались? — спрашиваю тихо.

— Не признались, — хмурится Макс. — Ни один, ни второй правду не сказали. Молчали как партизаны. Нихера не понятно, Уль. Ты точно ничего не знаешь?

Отвечаю не сразу, подбираю слова.

— Сегодня в школе обсуждали меня и тебя. Кто-то увидел, как я выхожу из твоей машины, — и понеслось.

— Думаешь, это могло дойти до детей? — смотрит на меня внимательно.

— Могло, конечно. Только я не понимаю, что такого нужно было сказать, чтобы вывести Глеба из себя. Он же в курсе, что я живу с вами. Все видит, от него никто ничего не скрывает.

— Я постараюсь сегодня узнать у него, что же там произошло на самом деле. Возможно, он не захотел признаваться при посторонних.

Едем домой к Никоновым.

Мальчишки бесятся на заднем сидении. У обоих эмоции зашкаливают, а я думаю о том, будет ли так же, когда правда откроется.

В квартире Глеб сразу же уводит Лешу, показывает свою комнату и его тоже.

Я иду на кухню, Максим присоединятся, помогает мне накрыть на стол и как бы между прочим заявляет:

— Уль, у меня есть еще одна тачка. Предлагаю тебе взять ее.

— Что? — замираю с ножом в руке.

Макс косится на него, подходит ближе и мягко отбирает нож, принимается сам резать хлеб.

— Ты не подумай, мне несложно отвезти вас и встретить, но как я понял, тебе не хватает машины, ты привыкла на колесах. Ни от кого не зависишь, и все такое. Возьмешь? У нее неограниченная страховка. Пришлю ее тебе и катайся на здоровье.

Я даже моргаю несколько раз, пытаясь понять смысл его слов.

— Нет. Не могу. — Ощущение, будто меня покупают.

— Уль, твоя тачка — металлолом. После того как закончится расследование, ее даже восстановить не получится. Максимум продать на запчасти.