Бывшие
Шрифт:
Это мама.
Градов тоже видит имя звонящего на моем смартфоне, и его улыбка становится шире. Шире, но злее.
– До сих пор не избавилась от родительского контроля? – насмехается.
Он, к слову, мою маму тоже терпеть не мог. У них с самого начала возникла обоюдная неприязнь, граничащая с ненавистью.
– Иди в задницу, – стреляю в него гневным взглядом и выключаю звук. Перезвоню маме позже.
– Хотя твоя маман любого до печенок достанет.
– Хватит! Говори, что хотел, и проваливай.
–
– В самый раз.
Прячу телефон обратно в сумку и обхожу Руслана стороной, чтобы попасть к двери. Я устала и не хочу больше его ни видеть, ни слышать.
Градов, к счастью, не преграждает мне путь, и я выдыхаю. Выдыхаю до момента, пока этот гад не хватает меня за руку. Его пальцы впиваются в мое запястье. Не больно, но с силой. Вырвать сейчас руку и сбежать я не смогу, как бы этого ни хотела. Вряд ли я вырвусь, если он сам этого не захочет.
– Пусти! – ощетиниваюсь.
– Спокойно, Южина. Вопрос есть.
Он подходит ближе. Чувствую его тепло, запах туалетной воды и злюсь еще сильнее. Я его уже давно не люблю. Ненавижу только. Он ведь знал, потом знал, что я родила. Знал и не приехал ни разу, не поинтересовался, ничего не сопоставил. А может, просто не хотел. Я ему была не нужна, а мой ребенок, наш, и подавно.
– Какой?
– Ты замужем?
Свою личную жизнь в медиапространстве я не афиширую. Никаких фото Яси ни разу даже в сеть не выкладывала. На вопросы всегда отвечаю абстрактно. Мол, да, есть семья. На этом все.
– Конечно, – улыбаюсь. – Удовлетворила твое любопытство?
– А муж у нас тот сопливый мажорик?
Руслан прищуривается, а я вообще понятия не имею, о ком идет речь.
– Именно он, – соглашаюсь от греха подальше и толкаю дверь, несмотря на то, что он все еще сжимает мое запястье.
– И как, нравится ему растить чужую дочь? – звучит над ухом.
3
Задыхаюсь от этих слов. Тяну носом воздух изо всех сил, но это не помогает. Кожа покрывается огромными колючими мурашками. По спине ползет холодок.
Я понятия не имею, что он несет. Сейчас меня все в нем пугает. Взгляд, голос, эти намеки. Что он знает? Чего хочет?
Теперь я уверена, что он не просто так появился. Все специально, все подстроено…
Это интервью – повод? А может, ловушка?
Внутри все ходуном ходит. Приходится сделать над собой громадное усилие, чтобы не ударить в грязь лицом, чтобы быть Руслану равной и не вестись на его дурацкие проделки.
– Понятия не имею, о чем ты, – жму плечами. – Есть какая-то инсайдерская информация?
– Полно, – кивает.
– Поделишься подробностями?
– Чуть позже, – расплывается в гадкой улыбке. – Отпустишь, может?
Синхронно смотрим на мою руку, которую он, оказывается,
Разжимаю пальцы и отскакиваю от Руслана в сторону, а уже через секунду с остервенением хлопаю дверью и иду к лифту.
Спускаюсь на первый этаж и пересекаю парковку. Забираюсь в машину и еще минут пять сижу за рулем обездвиженно. Мама тем временем названивает мне пулеметной очередью.
Не хочу никого слышать. Не хочу!
Единственное, чего я хочу сейчас, это оказаться дома и поиграть с Яськой в куклы.
Вздрагиваю от новой волны вибрации. Снова мама. Набираю в грудь чуть больше воздуха и подношу телефон к уху.
– Ты чего трубки не берешь?
– Работала, мам, – прикрываю глаза и откидываюсь затылком на подголовник.
– Лиза сказала, что они с Яськой вчера были на тренировке и столкнулись с твоим этим, Градовым, у дворца спорта.
Даже не видя маму, представляю всю гамму отвращения, что запечатлелась на ее лице.
Первые пару секунд мое тело пребывает в спокойствии. Мозг обрабатывает информацию, но, выйдя из офиса, я включила автопилот, поэтому времени, чтобы осознать, требуется чуть больше.
– Что? – резко подаюсь вперед, крепко сжимаю пальцами мобильник.
Что Руслан там делал? Яся гимнастикой занимается. Где гимнастика и где борьба…
– Эта идиотка потеряла нашего ребенка, – чеканит мама, – сама мне сегодня призналась.
– Ты ее там пытала? Она жива вообще?
– Жива, но уволена. Яся снова от нее сбежала. Отвернулась она, видите ли, на минуточку, а наша крошка на парковку вышмыгнула. Там этот твой босяк был…
– Мама, – вздыхаю, – хватит, пожалуйста.
– А что я такого сказала? То, что он теперь миллионы зарабатывает, ничего не меняет. Как был босяком, так и остался. Бандюга – он и в Африке…
– Мама!
– Все-все. Лизка сказала, Градов с ней разговаривал.
– С Лизой?
– С Ярославой, Настя! Ты чего сегодня так туго соображаешь?! – мама психует и переходит на этот свой фирменный тон, от которого любой почувствует себя самым ничтожным человеком на земле.
Делаю глубокий вдох. Маму не изменить. Это нереально. Поэтому я просто игнорирую.
Кидаться громкими фразами и рвать общение с ней – глупо. Она меня вырастила. Одна. Давала столько, сколько могла. Она авторитарный человек, властный, профессия наложила свой отпечаток.
Но она была единственной, кто поддержал меня, когда я узнала о беременности. Она мне всегда и во всем помогала. Не дала забросить учебу, сидела с Яськой, помогала деньгами, вряд ли бы я справилась сама в то ситуации. Без образования, работы и с маленьким ребенком на руках…
– Лиза слышала, о чем они говорили?