Бывших не бывает
Шрифт:
Вот только попробуй догадайся.
«Сделаю, отче!» – прямо верный сын церкви и почтительный отрок!
Вот только за этим отроком сотня скиритов, которые только что доказали, что верны лично ему и пойдут за него против кого угодно. Хотя не похож он на того, о ком сказано в Откровении Апостола Иоанна: «И даны были ему уста, говорящие гордо и богохульно…И отверз он уста свои для хулы на Бога, чтобы хулить имя Его и жилище Его, и живущих на небе» [134] .
134
Откровение св. Апостола Иоанна Богослова, более известное как Апокалипсис.
Ладно, малака, работать пора!»
– Поскольку дядюшка твой ещё не крещён, объяви, что молебен будет о здравии воеводы Кирилла и невесты его, рабы Божьей Асклепидоты, – отец Меркурий выразительно покосился в сторону воеводы. – Да и родителям новорожденного прежде стоит обвенчаться…
– Да хоть завтра! – воевода показал в улыбке все зубы.
«Лыбишься теперь, засранец! Если бы твоя конкубина родила дочь, то о свадьбе и речи не было бы – как же: после дочери архонта жениться на бывшей рабыне – фуу… Пожалуй, щёлкну я тебя по носу!»
– Завтра не выйдет. После Рождества, – отец Меркурий широко улыбнулся и развёл руками. – Потерпи, архонт.
– Тьфу на тебя, законник! – воевода в сердцах плюнул.
«Проклятье! Я проговорился! Церковь разрешает венчание между Рождеством и Крещением в особых случаях, а раньше я ему этого не говорил. Хотелось подержать его над углями подольше, но теперь делать нечего…»
– Господин сотник! Младшая сотня полка Погорынского для встречи воеводы Погорынского боярина Кирилла Лисовина и десятников ратнинской сотни построена! – подскочивший к Корнею старшина Младшей стражи Дмитрий вытянулся не хуже, чем императорские эскувиторы.
– Кхе… – воевода оглядел старшину Младшей стражи и ровный строй отроков с самострелами и заметно умилился от этого зрелища. – Видал? – обратился он к священнику. – Во как…
«Кхе! Действительно, впечатляет! Сопляки, роарии, ни один ещё не бреется, но хороши! Архонтопулы… Да, именно архонтопулы… Ты ведь помнишь, как они тогда пошли умирать и умерли, но каждый забрал с собой не меньше двух турок…»
– Да, архонт, отроки службу знают, – священнику не удалось скрыть грусть в голосе. – Никому я не советовал бы пытаться штурмовать эту крепость… Ну так, принимай смотр, устроенный в честь тебя внуком, а мне позволь заняться подготовкой молебна.
Корней на секунду удержал взгляд отставного хилиарха, понимающе ухмыльнулся и кивнул – валяй, мол.
Но отец Меркурий не смог отказать себе в удовольствии и дождался, пока воевода поздоровается с юными воинами.
И старый сотник не подвёл: хмыкнул, приосанился, оглядел своих десятников, потом отроков и рявкнул:
– Здорово, орлы!
С крыш с заполошным карканьем сорвалось несколько особо впечатлительных ворон. Строй Младшей Стражи выдержал
– Здрав будь, господин воевода!
Тут уж все вороны взвились ввысь, оглашая воздух граем и орошая снег помётом.
«Малака! Выделываются, как ветераны!»
– Во как! – Воевода обернулся к десятникам и, по мнению отца Меркурия, с трудом удержавшись от того, чтобы показать им неприличный жест, заявил: – Учитесь, как службу понимать надо!
«Эх, Макарий, может, и не стоило в монахи? Или наоборот, стоило? Иначе сидел бы катепаном [135] в задрипанной крепости на краю ойкумены и подыхал бы от скуки, а сейчас оказался в начале странных и, возможно, великих дел…»
135
Катепан (греч.) – в XII веке в Византии комендант пограничной крепости.
Отец Меркурий вздохнул, повернулся и пошёл в часовню. Но не дошёл. По пути его перехватили два отрока: один крепкий, похожий на медвежонка, и второй – рослый для своих лет, подтянутый, явно старше годами спутника и с мечом на поясе.
– Приказано к тебе на беседу доставить, отец Меркурий! – рослый вытянулся и бросил руку к шапке.
– Отрок десятка разведчиков Славко! – представился второй.
Священник непроизвольно принял строевую стойку. Парни продолжали стоять навытяжку и старательно ели глазами начальство.
– Вольно! – отставной хилиарх наконец-то вспомнил команду.
Отроки несколько расслабились.
– Ты, – кивнул отец Меркурий старшему, – представься и докладывай.
– Виноват! – парень опять вытянулся. – Младший урядник десятка разведчиков Тихон! Доставил для беседы новобранца Славко. Некрещён он ещё, отче, вот и приказано его к тебе привести.
– Понятно, – кивнул священник. – С отроком побеседую прямо сейчас. Свободен!
– Слушаюсь! – урядник опять кинул руку к шапке, ловко повернулся через левое плечо и зашагал восвояси.
– Вольно, вольно, – священник махнул рукой попытавшемуся снова вытянуться отроку. – Успеешь ещё. Давай лучше побеседуем. Значит, ты решил принять Святое Крещение. Почему?
– Здесь иначе нельзя, отче! – оттарабанил отрок. – Отец, когда сюда отправлял, согласие своё дал.
– Значит, ты нездешний?
– Нет, отче, я издалека.
– Хорошо, – кивнул отец Меркурий. – Значит, ты решил по воле отца. А что ты сам знаешь о вере?
– Молитвы знаю. Отче наш, Богородицу, Верую.
– Вот о последней и поговорим. Верую, иначе зовомая Символ Веры, это то, во что мы, христиане, верим. Если ты решил тоже стать верным, то должен знать и понимать её допрежь всего. Прочти.
– Верую во Единаго Бога Отца Вседержителя, творца небу и земли, видимым же всем и невидимым… – чётко, будто уряднику, начал докладывать отрок.
«Пока тараторит по заученному. Чувства нет, но это и не удивительно – оно придёт после или не придёт вообще. Надо сделать, чтобы пришло, а без понимания это невозможно».