Бывших учителей не бывает, или Перевоспитаю всех!
Шрифт:
– Не нужно, – посмотрела на него со всей возможной строгостью. – Я дойду сама.
Мужчина, было, дёрнулся, открыл рот, чтобы воспротивиться, но, столкнувшись со мной взглядом, резко передумал. Лишь поклонился и сухим, практически бесцветным голосом произнёс:
– Как прикажете, госпожа.
Нет, мне, конечно же, приятна его забота, к чему лукавить? Но о субординации не стоит забывать, людская молва способна абсолютно любому, даже самому безобидному действу, приписать такое, что после в век не отмоешься.
Наша процессия, растянувшая по коридору,
Учётные книги доверили нести третьему охраннику – Хансу. Кажется, этот парень был в нашей разношёрстной компании самым незаинтересованным лицом. Он шёл, тихо насвистывая какую-то весёлую мелодию, и его не останавливало даже то, что Саймон пару раз рычал на него, приказывая замолчать.
В кабинете я с трудом села в кресло, пытаясь не кривиться от боли и тайком отирая капли пота, выступившие на лбу. Алекс пристроился тут же, на высокой табуретке, которую сам поднёс поближе к столу. Берта осталась стоять посреди комнату, но судя по тому, как у неё дрожали руки, и каким бледным было её лицо, девушка с удовольствием бы упала в обморок. Впрочем, она мужественно держалась, что было достойно уважения. Охранники рассредоточились у стен и двери. Что же, пришла пора кое-кому устроить допрос.
– Ну, Берта, я слушаю, – обратилась к служанке, из-за чего она вздрогнула и бухнулась-таки на колени.
– Простите, госпожа, простите, самахи попутали, не иначе, – нет, я, конечно, была чужой в этом мире, но причудливое слово «самахи» расшифровала по-своему. Думается мне, что так они величают кого-то вроде нечистой силы. И ладно, но не это главное.
– Берта, мне ты можешь сказать правду, – постаралась улыбнуться, но из-за очередной волны боли, улыбка вышла кривенькой и вовсе не ободряющей, а скорее угрожающей. Девушка, смотревшая на меня, стоя на коленях, мелко затряслась и отчаянно зашептала:
– Простите, госпожа, сама не знаю, что на меня нашло, очнулась только в коридоре… Я не знаю, не знаю… – она всё повторяла и повторяла одно и то же, как заведённая. Я уже хотела прикрикнуть на неё, чтобы прекращала выгораживать прохиндея управляющего, но Саймон неожиданно поймал мой взгляд и отрицательно покачал головой. Я и промолчала.
Тогда мужчина подошёл к служанке и подал ей руку, желая помочь подняться, но девушка, из-за бесконечного страха, не сразу сообразила, что он от неё хочет и вместо того, чтобы принять помощь, она шарахнулась в сторону. Не знаю, чем именно Ониэр запугал бедняжку, но стало ясно, что так просто Берта не начнёт говорить правду.
– Я всего лишь помогу, – мягким, даже нежным голосом произнёс Саймон и я с удивлением на него посмотрела. Не знала, что он так может. Я привыкла видеть его либо равнодушным, либо язвительным, но никак не таким. Нет, и по отношению ко мне он бывал добр, но сейчас его доброта
И служанка, что удивительно, перестала всхлипывать, посмотрела на охранника огромными глазами, полными слёз и послушно вложила свою ладонь в протянутую руку. А затем так же безропотно встала, но стоило Саймону задать вопрос, как девушка снова затряслась, хорошо хоть на колени больше падать не стала:
– Расскажите нам, что произошло? – кажется, только со второго раза я поняла, что помимо доброты и нежности в голосе охранника угадывалось что-то ещё. Что-то фальшивое, неправдоподобное, он будто бы… Точно! Будто бы пытался загипнотизировать бедняжку! Нет, мне не доводилось испытывать гипноз на собственной шкуре, но я почему-то была уверена, что это какое-то странное воздействие. Вот только добиться ничего с его помощью у Саймона не вышло.
Служанка отрицательно замотала головой в разные стороны и вновь зачастила:
– Я не хотела. Сама не знаю. Не помню! – потом вскинула взгляд и посмотрела на меня с мольбой: – Госпожа, прошу вас, пощадите!
И столько страха было в её голосе, что я не смогла отказать. Я женщина из другого мира, где равенство всех людей перед законом вовсе не пустой звук, во всяком случае, для меня, и какое я имела право истязать бедняжку только из-за того, что оказалась её хозяйкой? Но и отпустить просто так не могла! Какая ужасная дилемма!
– Берта, – начала, покачав головой. – Ты же понимаешь, что твой поступок требует наказания?
Служанка шумно выдохнула и, как мне показалось, с облегчением кивнула. То есть, её вовсе не страшит наказание, а вот необходимость рассказать правду пугает до дрожи? Кажется, логическую нить происходящего я уже потеряла.
– Всё, что прикажете, госпожа! Я готова ответить за содеянное!
Перевела мрачный взгляд на Саймона, мужчина тоже отнюдь не выглядел довольным. Эх, всё было бы куда проще, сдай Берта управляющего, но, видимо, лёгких путей у меня не будет. Всё запуталось ещё больше.
Разговора, как такового, не случилось. Я отпустила служанку, пообещав ей озвучить наказание чуть позже. Алекса отправила за Лили, чтобы она принесла обед в мою комнату, сама же выпроводила всех из кабинета, отговорившись тем, что мне нужно хотя бы десять минут, чтобы подумать.
Мыслей было много. Первое – управляющий безбожно ворует. И это, в общем-то, логично и даже привычно, вот только меня беспокоили размеры этого воровства. Ведь если человек ворует по мелочи, то и, желая замести следы, не будет сильно усердствовать. Всяко есть вариант упасть на колени и отговориться тем, что какой-нибудь самахи попутал. А вот если воровать по-крупному, то отказаться от кормушки будет сложно. И тут уже не угадаешь, как может себе повести нечистый на руку Ониэр. Второе – он имеет огромное влияние на прислугу. Может быть, не на всю, если вспомнить ту же Кетти с её смелыми речами, но что-то мне подсказывает, что и она пошла на открытое противостояние из-за огромной нужды. В любом другом случае, тоже молчала бы.