Бывший с секретом
Шрифт:
Я понимаю, что должна была бы быть обижена, узнав, что мой молодой человек не может стукнуть кулаком по столу и сказать: “Беру ее замуж! Баста!”
А мне неважно.
Я помню как мне было больно в первый раз, когда мои ожидания от молодого человека не оправдались. Так почему же мне сейчас совершенно все равно? Раздражает конечно зубоскальство коллег, но я прекрасно знаю, что если не давать им повода думать, что оно тебя задевает, уже выйдя из операционной бригада найдет себе новую цель. Они просто не умеют
Рассматриваю свои ладони, затянутые в тонкие медицинские перчатки. И тут меня колет мысль, совершенно неожиданная и неудобная.
Что если я совсем не люблю Олега?
Я приподнимаю голову и мы встречаемся взглядами с парнем.
Олег почему-то мне подмигивает.
Это кажется странным и неуместным. Теперь, когда я понимаю, что кажется, завела себе друга с расширенными функциями в виде постели, мне совсем не хочется вести дело к переезду моего парня.
Я делаю вид, что занимаюсь записями.
После операции у меня перерыв. Выжидаю время в операционной так, чтобы не столкнуться с Олегом – ведь анестезиолог обязан пациента разбудить. Мой молодой человек отправляется следом за хирургической бригадой. Он вроде как два года уже самостоятельный врач, закончивший ординатуру, но все еще ходит за старшими хирургами как только что вылупившийся птенец за мамой-уткой.
Сейчас это мне на руку. Надо обдумать все.
Как заставить Олега отложить переезд? Прикрыться котом и тем, что Бойкот испортит всю обувь парня? Но это же смешно!
В небольшом перерыве я пью кофе в ординаторской, все еще обдумывая возможные варианты. Но тут меня настигает тема Ухтомского.
У монитора сидит Вика Семенова.
– Посмотрите, какой красавчик! – с этими словами она поворачивает к нам монитор.
Я вглядываюсь и чуть не выплевываю кофе. На фото Виктор Ухтомский в костюме и теперь я имею возможность видеть его не только со спины, но и с лица. Приходится признать, возраст Ухтомскому идет. Он стал выглядеть как будто еще сильнее, опытнее и мужественнее.
– И как его жена додумалась бросила? – продолжает трещать Вика.
– Нам какое дело до личной жизни, прости это вообще кто? – вырывается у меня прежде чем я успеваю обдумать все.
– Ну это ты, Лиз, урвала себе сынишку магната, – замечает Митя, анестезист, который часто забегает к нам на огонек.
– Правда магнат ему денег не отстегивает, – ржут коллеги. – Лиз, объяснишь почему?
– Растит самостоятельного человека, – отвечаю я и смотрю на Семенову. – А мне нужен именно такой.
Вика обиженно замолчала, ведь все знают, что мужа у нее вроде бы нет и не предвидится. Она беременна и я понимаю, что с беременными так нельзя. А еще она совсем недавно об этом узнала и перекладывает в отделении
– Извини, Вик, – подхожу к ней я. – Просто все только и делают, что говорят об этом хирурге.
– Ты же сказала, что не знаешь, кто это, – оборачивается ко мне коллега.
– Просто устала от этих разговоров, – пожимаю плечами.
– Но он реально интересный, – добавляет Семенова.
– Мужик огонь. Где ни появится, там затевает скандал, – говорит Митя.
Я чувствую как холодный пот течет по спине. Значит, и про Екатеринбург они могли что-то узнать.
– Последний вот связан с женой, представляешь? – продолжает Вика. – Она от него ушла, хлопнув дверью.
Сердцебиение почему-то ускоряется в то время как фраза “Какое мне дело?” рефреном звучит в голове.
А я вот выйду замуж – следом рождается во мне нездоровое желание и покажу тому, кто сказал мне такие жестокие слова, чего стою.
Хотя из вариантов у меня пока только Олег Демченко, а я же решила, что мне как минимум с тем, чтобы съехаться с ним сложно. Чувствую, что крепко сжимаю пальцы и тут же за спиной раздается:
– Лиз! – дверь ординаторской распахивается и на пороге появляется Олег. – Пойдешь со мной пациента глянуть?
Оборачиваюсь. Легок на помине.
– Ага.
Глава 2. Кто старое помянет, тому…
Идем молча. Я смотрю себе под ноги и думаю, что должна была бы рассказать своему парню о своей первой и довольно глупой любви. О том, как жила в Екатеринбурге под крылом бабушки и деда, как мечтала оттуда сбежать и как мне казалось, что это невозможно сделать.
Но слова не находятся. Я еще никому не показывала ту скрытую часть себя, которую мне успешно удавалось прятать от окружающих в Москве. Часть, которую, как мне казалось, я положила на полку и о которой забыла.
В это время Олег предлагает мне конфету. Я молча смотрю на этот жест.
Еще пару дней назад мне казалось милым то, что парень меня подкармливает. Олег вечно ссылается на то, что я Дюймовочка и мне нужно немного потолстеть. Сейчас это кажется мне обидным.
Почему бы не принять меня такой, какая я есть?
Потом я поднимаю голову и осознаю, что такая какая есть, я еще никому и не показывалась.
Олег улавливает паузу, вскидывает брови и спрашивает:
– Не хочешь?
Я молча беру конфету и отправляю в рот. Нет, сладкое я очень люблю и много его ем, быть может потому, что мой дед кроме того, что являлся светилом науки, дома придерживался довольно специфичных правил. Гении они странные. Словом, мой рацион был довольно скуден и на вкус неприятен. Поэтому теперь я уничтожаю корейскую лапшу в промышленных объемах и заедаю это сладким.