Бывший. Ты будешь моей
Шрифт:
Наварский рассказывает, как завтра пойдем на горку и будем кататься на санках.
– А мама? – довольно спрашивает у него Даша.
– И маму прокатим, - ухмыляется Наварский, задерживая на мне свой взгляд, от которого сердце привычно стучит сильнее.
– Если мама захочет… - бурчу я.
Хотя куда я денусь? Конечно буду кататься с дочерью, если она захочет.
Но всё равно пытаюсь намекнуть Наварскому, что не ему решать!
– Не захочет – отнесем и прокатим, - продолжает ухмыляться
Ну он просто невыносимо самоуверенный!
Зависаю, смотря на него. Красивый, мужественный, притягательный, особенно в свете свечей.
Тут же одергиваю себя и напоминаю, что одновременно с этим он еще и козел и предатель, который легко поверил каким-то небылицам и все эти годы считал меня девушкой легкого поведения…
Встаю и убираю со стола. Слушаю, как Даша смеется с рассказов Наварского. Пытаюсь абстрагироваться. Эта такая обманчивая картинка волшебства.
Если посмотреть со стороны, то мы выглядим, как счастливая семья в чудесном заснеженном лесном домике. А по факту – будто на пороховой бочке. И не знаешь, когда она бабахнет.
Забираю Дашу и увожу ее укладывать спать.
После того, как она засыпает, еще какое-то время лежу, не решаясь выйти.
Наварский хочет вести разговоры. А я не уверена, что мне это надо. Я прожила всё, что было, и не хочу возвращаться в прошлое. Хочу жить настоящим и будущим, не задаваясь вопросами «что было бы, если…»
На самом деле, я просто боюсь. Не думала, что я такая трусиха…
Входная дверь приглушенно хлопает. Понимаю, что Наварский ушел. Лишь после этого встаю и выхожу из комнаты.
Тут же встречаюсь взглядом с серьезными синими глазами. Замираю и, если честно, хочу сбежать обратно. Но стою. Я не трусиха. По крайней мере, не настолько…
Наварский не ушел, а вернулся с улицы. Стоит, отряхивает с себя снег. Высокий, мощный, уверенный в себе, с сильной мужской энергетикой.
Зависаем и смотрим друг на друга. Он – серьезно, я – растеряно.
Если честно, не знаю, как вести себя, когда остаемся наедине друг с другом…
– Поговорим? – спокойно предлагает он.
Хотя это не похоже на предложение. Настроен серьезно. Вижу, что без разговора меня не отпустит…
23
Алиса
Судорожно сглатываю и усилием воли вырываю себя из странного оцепенения.
– Если ты об утреннем разговоре, то, в общем, не о чем говорить, - с напускным равнодушием пожимаю плечами. – Ты посчитал, что я… что я способна изменять своему жениху, а потом, как ни в чем не бывало выйти за него замуж. В общем, все эти годы ты так и считал. Думаю, нам больше нечего обсуждать.
Прохожу мимо него на кухню и начинаю мыть посуду.
Вздрагиваю, когда
– Думал так, - приглушенно говорит он мне на ухо, - и злился на тебя за это.
От его близости и голоса даже руки начинают дрожать. От слов тоже. В горле пересыхает, но я не подаю виду.
– Это твои проблемы, - сухо говорю я. – И… мне всё равно.
Вру. Не всё равно. Меня ранит то, что он считал меня какой-то падшей женщиной, что ли…
– А мне нет, - твердо говорит он, опаляя мой висок горячим дыханием.
Я сойду с ума, если он не отойдет от меня.
– Наварский…
– Поговорим, - приглушенно, но твердо говорит он, опаляя мой висок горячим дыханием.
– Я не хочу с тобой разговаривать, - шепчу срывающимся голосом.
Злюсь на себя, что голос куда-то делся.
– У тебя нет выбора, - спокойно говорит он.
Дергаюсь от возмущения и шиплю:
– Нет выбора? Серьезно? У меня есть выбор. Я не буду с тобой разговаривать! Хотел налаживать контакт с дочерью? Пожалуйста! Но со мной у тебя не удастся… Поэтому отпусти меня и прекрати выворачивать прошлое! Оно уже никому не надо!
Замираю, кажется, не дышу. Давай, Наварский, проваливай! Налаживай контакт с дочерью. Я не против. Но меня оставь в покое…
Он медленно, шумно выдыхает, но не отступает. Так и продолжает держать меня в капкане из своих рук, выбивая у меня почву из-под ног.
Упертый. В общем, это я уже поняла.
От его близости, твердого, сильного торса, прижимающегося к моей спине, запаха дорогой туалетной воды мысли мечутся в хаосе.
Кусаю губы и тихо говорю:
– Наварский…
– Я приезжал тогда, искал тебя, - медленно, приглушенно начинает говорить он. – Накануне звонил на твой номер. Трубку взял какой-то хрен, предположительно, Вася. Сказал, что ты с ним, и я должен отвалить и больше тебе не звонить. После у тебя уже не было связи.
Замираю с намыленной тарелкой в руках. Кажется, что даже не дышу.
Опять кусаю губы. Вася не мог такого сказать. Он бы не стал. Зачем ему это?
– Я вырвался из Москвы, когда смог. Отец тогда лежал с приступом. Ты наверно помнишь, почему я уехал, - мрачно продолжает он.
И да, я помню. Каждую секунду помню… Ему утром позвонили, сообщили, что его отец попал с больницу с сердечным приступом. Всё было серьезно. Наварский отвез меня домой к моей маме, а сам уехал. Обещал вернуться, как только всё улучшится…
Правда, ничего не улучшилось. Его отец умер примерно через месяц-полтора. Почти сразу после свадьбы Наварского…