Царь Аттолии
Шрифт:
Боаргус ушел и вернулся.
— Он сказал, что Костис должен круглосуточно находиться в караульном помещении. А все остальные могут проваливать ко всем чертям.
— Так это ты Костис? — спросил Авл.
Костис кивнул.
— Ну, иди, — предложил Авл.
Ну, Костис и пошел. Когда он приоткрыл дверь, Авл во всю глотку заорал:
— Сам иди к черту, глупый ублюдок!
Безделушки на столе задребезжали. Придворные вздрогнули и побледнели. Выходя, Костис заметил, как из противоположной двери выглянула служанка. Она казалась такой же испуганной.
Остаток
Позже в караульное помещение явился Телеус и остановился поговорить с ним. Больше никто не обмолвился с ним и словом за весь день. Телеус спросил только, какие приказы отдавал царь в течение дня, а потом ушел. Наконец, для слуг был подан ужин. Когда они закончили, Костис съел то, что, как он подозревал, было остатками от их импровизированного стола. Впрочем, это были хорошие остатки, во всяком случае, лучше того, что он ел в гвардейской столовой. Фрезина показала ему, где он может спать — маленькую комнату без окон, с узкой койкой и умывальником. Вдоль стены громоздились установленные друг на друга сундуки, и Костис догадался, что для него очистили одну из гардеробных комнат. Ему трудно было поверить, что среди роскошных апартаментов нашелся такой скромный уголок. Ожидая намного большего от царской гардеробной, Костис лег спать разочарованным.
Утром, еще полусонный после краткого сна и беспокойной ночи, он побрился, умылся тщательно, как только позволял неудобный умывальник, и предстал перед царем. Он прибыл в разгар ссоры.
— Я больше не поверю ни одному из твоих лживых обещаний, — говорил Авл.
— Мне все равно, веришь ты или нет, — сообщил царь.
— Я дал тебе свободу. А твое обещание было просто подачкой, чтобы водить всех за нос.
— А что мне оставалось, если вы отказывались уйти?
Боаргус невозмутимо чистил ногти ножом.
— У меня здесь полная караулка мускулистых ветеранов, которые почтут за счастье выкинуть отсюда двух невоспитанных эддисийцев. Они даже согласны надавать вам по шее, если будете сопротивляться.
Авл печально покачал головой.
— Я разочарован.
— А я сыт по горло. Убирайтесь.
Авл задумчиво откинулся на спинку кресла. Оно протестующе скрипнуло.
— В полдень. Когда протрубят трубы. Тогда мы уйдем.
— Да? В полдень я волшебным образом исцелюсь, и вам не нужно будет сторожить меня, как шкодливую козу? Что такого особенного случится в полдень?
Авл скрестил руки на груди и признался:
— Орнон будет должен мне три
Лоб царя прояснился.
— Понимаю. Хорошо. Вы уйдете в полдень.
— И… — продолжил Авл.
— Если вы не уйдете в полдень, не будет никаких «и».
— И, — настаивал Авл, — твой Костис останется с тобой. Если ты нарушишь свое обещание быть паинькой, он сообщит царице, которая вызовет Орнона, и он снова пошлет за нами.
Он посмотрел на Костиса, чтобы убедиться, осознает ли тот свою ответственность. Костис в свою очередь посмотрел на царя. Царь сказал:
— Я надеюсь, что вы с Боаргусом отправитесь в какой-нибудь Мухосранск подальше отсюда.
— Да, и очень скоро, — заверил его Авл.
Эддисийцы ушли ровно в полдень. Костис остался. Царь иногда улыбался ему, но все остальное время игнорировал. Он читал почту и что-то писал, пристроив на коленях накроватный столик для завтраков. Он вызывал людей, чтобы поговорить с ними, и тогда отсылал Костиса в прихожую и просил плотнее закрыть дверь. Когда царица пришла навестить царя, он назвал Костиса своей тенью. Аттолия милостиво улыбнулась Костису, заставив его покраснеть до кончиков пальцев на ногах.
После очередного ужина в одиночестве Костис вернулся на свою койку в маленьком закутке. Среди ночи он проснулся от стука в дверь. Его Величество собрался пройтись и, выполняя свое обещание, послал за своим лейтенантом.
Релиус был поражен. В голосе царя звучали виноватые нотки.
— Я не смог прийти вчера вечером, — сообщил Евгенидис, усаживаясь на табурет.
— Телеус сегодня сказал мне, что у вас посетители из Эддиса.
Этот обмен светскими любезностями посреди ночи в спящем дворце казался Релиусу странным и неловким.
— Тот, что поздоровее, сидел в моей комнате всю ночь. Как твоя рука?
— Хорошо, — машинально ответил Секретарь и вздрогнул.
Его рука все еще болела, и отек не прошел, хотя кости уже были вправлены. По крайней мере, его рука останется при нем. У царя руки не было.
— Релиус, — тихо заговорил царь. — Я должен был прийти сюда прошлой ночью. Я прошу прощения.
— Вы потеряли намного больше меня, Ваше Величество.
Царь положил руку ему на плечо. Свою единственную руку, не мог не подумать Релиус.
— Ты глуп. Она имела право. Так же, как и ты.
— Как вы можете так думать?
«Благополучно скончался…»
— Таков принцип моей профессии. Когда мы терпим неудачу, нам неизбежно придется заплатить штраф.
— Но меня-то вы простили.
— Ты не член моей гильдии. — это прозвучало слишком легкомысленно. Царь вздохнул. — Наверное, я должен сказать, что ты тоже должен платить за свои ошибки. И ты был готов заплатить, Релиус. Вот зачем я пошел в твою камеру: чтобы узнать это. Что же касается фактической выплаты штрафа, ты и понятия не имеешь, сколько раз мои двоюродные браться спасали меня от вполне заслуженных страданий. О чем еще вы с Телеусом говорили?