Царь Горы, Или Тайна Кира Великого
Шрифт:
Лидиец подобрал внизу свой шлем и стал подниматься обратно. Когда я подавал ему руку, первые марды уже поднимались следом.
— Говорил же, никого там нет и не было,— сердито пробурчал воин.
— Теперь есть повод осушить бурдюк до конца,— сказал я невольному «проводнику»,— Пей до дна. Я виноват. Мне теперь не положено ни глотка.
По правде говоря, я вовсе не хотел его убивать: хватило бы того бурдюка, чтобы превратить воина в подстилку для ног. Он и в самом деле решил допить все вино и долго стоял, запрокинув голову и повернувшись спиной к стене. Первый же мард,
Тут я прокричал по-шакальи, и внизу вокруг всего акрополя начался шум и гром. Всем скопом воины Кира двинулись к стенам, стуча копьями и мечами по щитам.
Так жители селений выстраиваются обложными цепями и, учиняя страшный шум, выгоняют из чащи и логовищ животных, нападающих на их стада или опустошающих посевы.
Осажденные отовсюду бросились к стенам отбивать приступ и даже не заметили чужаков, проникших в крепость с самой, казалось бы, безопасной стороны, которую никто и не думал защищать.
Я вел персов во дворец теми путями, что были исхожены разве что поварами да евнухами Креза. Мы мчались со всех ног спасать царя Лидии, решившего покончить счеты с жизнью. Все, кто попадался нам по дороге, на миг превращались в живых статуй. Кто здесь мог ожидать столь невероятного нападения?! Увы, марды не знали пощады и взмахами мечей косили остолбеневших лидийцев, не успевавших ни вскрикнуть, ни охнуть. Я на бегу уже опасался что не смогу удержать этих разбойников от кровопролития даже в тронном зале.
Мы ворвались во дворец. Сначала, нещадно ломая искусно подстриженные кусты, проломились через царский сад, потом миновали крытые черепичным навесом купальни. Замечу, что под купальнями были искусно проложены глиняные трубы, и вода подогревалась горячим воздухом круглый год. Сам Фалес Милетский некогда советовал Крезу, как лучше провести отопление. Я побежал в обход этих водоемов, выложенных красивой эллинской мозаикой, а марды, подобно стаду быков, понеслись напрямую, поднимая волны и разбрасывая тучи брызг. Что стоил такой брод, если воды было там всего-то по пояс!
Вымокли они кстати. Когда мы ворвались в тронный зал, гора крупных кедровых поленьев высотой в два человеческих роста, сложенная ровной пирамидой и облитая оливковым маслом, уже крепко занялась огнем со всех сторон. Что и говорить, внушительным некогда было царское ложе!
Сам царь Крез, облачившийся по такому торжественному случаю в багряные одежды, стоял наверху, сложив руки и закрыв глаза, и бормотал какие-то молитвы.
Как только под акрополем раздались гул и грохот, Крез подумал, что начинается самый решительный приступ его дома, и, повелев немедленно начать обряд, приготовился к священной смерти. Вся его челядь — полторы сотни человек, больше половины из них женщины,— собралась толпой в тронном зале, вокруг погребального костра. Добравшись до золотых дверей зала, мы услышали плач и причитания. При явлении персов все причитания потонули в оглушительном вопле ужаса. Челядь бросилась врассыпную.
— Никого не убивать! Воля царя! — во все горло крикнул я мардам, готовым сразу учинить страшную
Приказ царя — тушить огонь и схватить Креза живым! Скорее тушите огонь!
Крез даже не шелохнулся. Наверно, он подумал, что полчища злобных духов привиделись ему в предсмертную минуту.
Легко было сказать: тушите! Пламя уже вздымалось кверху и начинало жадно облизывать царские стопы. Самые рьяные марды принялись раскатывать поленья ударами мечей. Другие, свалив на пол жаровни с углями и светильники, принялись орудовать треножниками. Наиболее сообразительные срывали тяжелые занавеси, что висели на струнах между колонн, подхватывали ковры и набрасывали сверху на пламя. Потом эти воины смело прыгали на брошенные покровы, своим весом разрушая тщательно сложенное сооружение. От персов валил пар, будто они и в самом деле были подземными духами, слугами самого Аида.
Поразившись увиденному, лидийцы сначала затихли и замерли у стен, но потом, осознав, что враги спасают от огня их любимого отца и повелителя, сами в едином порыве кинулись на помощь персам. Вот была картина! Как жаль, что ее не видел Кир!
Тронный зал сразу затянуло густым дымом. Первым закашлялся сам Крез и от кашля, видно, очнулся.
— Кто вас послал?! Кто вас послал?! — закричал он со своей горы.
Как раз в это мгновение одна из сторон погребального кострища посыпалась и почти вся раскатилась по полу, царь Крез рухнул сверху прямо на головы персов, и персы муть было не подставили ему вместо рук свои мечи!
— Не убивайте моего отца! — раздался пронзительный крик отрока, которого поодаль держал за плечи какой-то испуганный старик.
— Отпустите меня! — завопил Крез и забился среди трех крепких мардов, которые усердно сбивали пламя и искры с его одежд.
— Отпустите царя! — приказал и я им.
Марды расступились, и Крез, дымя полою, бросился к мальчику.
— Сын мой! Сын мой! — плаксиво заголосил он.— Ты говоришь! Ты говоришь! Все сбылось! Все сбылось!
Он обнял отрока и затрясся в рыданиях.
Оказалось, что некогда знаменитая лидийская провидица предсказала Крезу, что его безгласный отпрыск обретет дар речи в самый бедственный для царя день.
Могу подтвердить как свидетель, все видевший воочию: тот день и вправду выдался для Креза самым бедственным. Все последующие он, обретя мудрость, считал вполне благополучными, а некоторые — даже счастливыми, хотя его младший, не слишком крепкий разумом сын так и не стал разговорчивым, как все обыкновенные лидийцы. Замечу, что среди тех же спартанцев он не выделялся бы своей молчаливостью.
Таким образом свершилось то, чего желал Кир: лидийский царь остался жив, хотя изрядно прокопчен.
Мы вывели его из дворца в сопровождении челяди, уже безбоязненно толкавшейся среди персов. Теперь всех их уже снедал не страх, а любопытство, что же делается снаружи. |
Шум под стенами не стихал, но было ясно, что персы все еще не начали приступа. Лидийские воины, наверно, уже устали держать наготове бревна и корзины с камнями. Охваченные недоумением, они глазели вниз. Но еще большее «недоумение» уже подступало к ним с тыла.