Царь иудейский

Романов Константин Константинович

Попасть за стол: рта не дадут открыть,

Без умолку, как взапуски, болтают

О том, кто выше из больших поэтов:

Гомер или Вергилий.

2-й

[Хуже нет,

Как если в философские науки

Ударится матрона.

1-й

Знал одну я,

Что в роскоши по горло утопала,

Но свитки строгих стоиков у ней

Валялись между шелковых подушек.

2-й

Одна была весьма дурна собой,

Притом в годах преклонных,

и любила,

Чтобы за трапезой иль одеваньем

Читали ей "Республику" Платона...

О нравственности ей и воздержаньи

Читают вслух; тут подает рабыня

Любовную записку. Это пишет

Какой-нибудь юнец, все состоянье

Свое продувший в кости и влюбленный

Не столько в прелести матроны, сколько

В ее сестерции. Чтец умолкает.

Поспешно тут же пишется ответ,

И снова, глядя в зеркало, внимает

Почтенная матрона назиданьям

"Республики" Платона.]

1-й

Я знавал

Наклонную к учености старуху;

У ней был нанятой в дырявой тоге

Бедняга-стоик. В Остию, на виллу

Под сень олив она переезжала,

И стоик следовал за ней в обозе

С цирюльником и поваром в последней

Повозке, в грязь, под проливным дождем.

Везти ему старуха поручила

Любимую мальтийскую собачку.

И вот, дорогой, в тоге у него

Собачка преисправно ощенилась!

Прокула

Печальный, жалкий образ начертали

Вы римской женщины! Ужели в ней

Лишь низкие, постыдные, смешные

Черты? Ведь не угасли ж навсегда

В ней доблесть, мужество и добродетель?

(Опять шум толпы.)

Префект

В наш век упадка нравов, алчной страсти

К наживе, век поборов и мздоимства,

Когда мы спину гнем низкопоклонно

Пред силою, и тою же спиной

Ворочаемся к слабым, к неимущим,

Когда задачу жизни мы и цель

В корысти только, только в деньгах видим,

Откуда взяться доблести?

(Шум за сценой усиливается. Слышно, что толпа уходит.

Голоса постепенно удаляются и затихают.)

Прокула (принужденно, рассеянно).

Конечно. (В сторону.)

Толпа уходит... (Префекту.) Может быть...

Префект

Прошло

То время славное и не вернется,

Когда бывало мужество и жен

Уделом, и глубоко добродетель

Таилась в благородной их душе.

Наш век испорчен, люди измельчали,

И к разрушенью клонится наш мир.

(Входят Пилат и центурион.)

Явление двенадцатое

Пилат

Уф! Легче целый день в бою кровавом

Германцев отражать, чем полчаса

С

еврейскою толпою препираться.

Прокула

О, расскажи подробно, Понтий, все,

Что было там за дверью. Я сгораю

От нетерпенья.

Пилат

Выхожу я к ним.

Смотрю, перед возвышенным помостом,

Внизу на площади шумит народ;

Первосвященник, книжники и члены

Синедриона впереди. Ко мне

По мраморным ступеням стража всходит

И Узника ведет. И Он предстал

Передо мной без обуви, одетый,

Как нищий. Но в убогом этом виде

Величествен казался Он, как некий

Под рубищем скрывающийся царь.

Он не похож на иудея; сходства

В Нем нет ни с кем из остальных людей.

С достоинством, спокойно, без движенья,

Без тени робости или тревоги

Он вдумчиво и прямо мне в глаза

Смотрел. И этот строгий взор как будто

Преследует меня... Я от него

И до сих пор избавиться не в силах.

Прокула

Глаза Его! Возможно ль их забыть!

Префект

Я не видал Его, но все, что слышу

Об этом Человеке, таково,

Что скоро, кажется, души коснется

Утраченная вера в Зевса, Феба

Или Гермеса, сшедшего на землю

Под скромным видом нищего еврея!

Пилат

На площади шумели все задорней;

Со всех сторон злобнее все кричали,

И все росла толпа. [Я крик расслышал:

Христом, Царем себя Он называет!

Он развращает наш народ! Он подать

Нам запрещает кесарю платить.

Прокула

Клеветники, лжецы и лицемеры!

Их книжники - недели нет еще

Поставили ему вопрос лукавый:

– "Достойно ль подать кесарю платить?"

И Он своим ответом устыдил их,

Сказав им: - "Воздавайте Божье Богу,

А кесарево - кесарю". Иосиф

Мне это передал.] Что ж было после?

Пилат

Что было после?.. Разве я могу,

Как ты, как Иоанна, как Иосиф,

Запомнить слово каждое Его?

И до Него ли мне теперь! Заботы

Есть у меня и поважней.
– Пускай

Вот он расскажет.

Центурион

Ты ушел к себе

В преторию. По твоему приказу

Я Иисуса одного, без стражи,

Привел к тебе. Его спросил ты, Он ли

Царь Иудейский? Но взамен ответа

Вопрос Он тоже задал: от себя ли

Ты говоришь, или тебе другие

О Нем сказали? [ - "Разве иудей я!"

Ты возразил: - "Мне предали Тебя

Первосвященники с Твоим народом".