Царь муравьев
Шрифт:
– Белочка? – переспросила она. – Почему ты так меня называешь?
– Ты вся такая беленькая… Кстати, почему? Лето, все ходят коричневые как негры, а ты словно снегурочка. Не любишь загорать?
– Терпеть не могу, – Женька передернула плечами.
– Что, все подлизы не загорают?
– Ну, не все… Но многие.
– Вам это нельзя? Как алкоголь?
– Почему, можно. Только вредно загорать. Рак кожи можно заработать.
– Что, боишься рака, трусишка? – спросил я шутливо. – По-моему, тебе это не грозит – молода ты слишком.
Женя
– Дети тоже болеют раком, – заявила она. – Уж ты-то, врач, об этом знаешь.
– Но ты не ребенок.
– Дим, у меня был рак, – сказала вдруг Женя. – Когда мне было одиннадцать, я заболела. Нефробластома, рак почки. Я лечилась целый год.
Я разинул рот от удивления. Женечка не уставала поражать меня подробностями своей биографии.
– А потом? – спросил я.
– А потом выздоровела.
– Тебе делали операцию?
– Нет. Была неоперабельная форма, третья стадия. С метастазами.
– И что, только химиотерапия? – спросил я, изумленно качая головой.
– И лучевая еще. Я была лысая, представляешь? И вся в вот таких фиолетовых пятнах, – она показала пальцами нечто размером с пятак. – И ездила в инвалидном кресле, сама ходить не могла.
Ничего себе! Признаюсь, то, что она рассказала, звучало правдоподобно. Но какой смысл было ей врать, – тем более мне, врачу?
– Нефробластома третьей стадии – очень тяжелая болезнь, – заметил я. – Такое плохо лечится. Во всяком случае, шансов дожить без операции до теперешнего твоего возраста у тебя практически не было.
– Ладно, давай не будем об этом, – она, как всегда, резко свернула разговор. – Не хочется вспоминать.
– Вот почему ты боишься больниц?
– И поэтому тоже.
– Тебя лечили за границей?
– Почему ты так решил?
– Неоперабельная нефробластома. И ты выздоровела всего за год. У нас так не умеют. Во всяком случае, не умели в то время, когда тебе было одиннадцать.
– Значит, умели.
– В Москве?
– Нет, здесь, в нашем городе.
– В нашем? За год? Кто тебя лечил?
– Не скажу!
– Кто?!
– Дим, что ты опять прицепился? – промурлыкала Женя, переворачиваясь на спину и соблазнительно вытягиваясь на простыне. – Ну не хочется мне об этом сейчас говорить.
– А чего тебе сейчас хочется?
– Угадай с трех раз.
Я угадал с первого. И то, что случилось после угадывания, понравилось нам обоим.
Глава 10
Прошло несколько дней. У меня была Женя, и она отвечала мне взаимностью. Пожалуй, это можно было назвать больше, чем просто взаимностью, но я не форсировал события. Все и так шло хорошо, шло своим чередом.
Жизнь моя наладилась, я не ощущал грядущих угроз. А Женя ощущала.
– Тебе нужен еще один сотовый, – сказала она однажды вечером. – Для связи со мной.
– Без проблем, – отозвался я, – завтра же
– Не покупай ничего. – Она открыла ящик стола и достала мобильник – здоровенный, с мою ладонь величиной, такие, кажется, называются смартфонами. – На, Дим, это тебе.
– Спасибо, – пробормотал я растерянно и растроганно. – Спасибо, белочка. Продолжаешь делать мне шикарные подарки?
– Это не подарок, а необходимость. Телефон специальный, и связаться по нему можно только со мной.
– Только? А какой в этом смысл?
– Чтобы чистильщики не вышли на меня. С этого телефона невозможно отследить сигнал – он работает не через официального провайдера, а через отдельный компьютер. Сигнал закодирован и все время меняется.
– Какой компьютер? Твой?
– Нет, другой. Он находится в секретном, скажем так, месте.
– А обслуживает этот комп секретный человек. Да?
– Очень секретный!
– А еще этот человек – подлиза…
– Наверное… – Женя неопределенно хмыкнула.
– Почему ты опять вспомнила о чистильщиках?
– Попробуй о них забыть… Легко тебе, Дим, за тобой не охотятся.
– Думаешь, они могут на тебя выйти?
– Не думаю, знаю. Выйдут обязательно.
– И что тогда?
– Да все тогда, – Женя многозначительно чиркнула пальцем по горлу. – Меня больше не будет. Можешь обо мне забыть.
– Я тебя не отдам! – зло заявил я. – Всех на уши поставлю, убью всякого, кто тебя хоть пальцем тронет!
– Ничего ты не сможешь сделать.
– Ну хоть какой-то шанс у тебя есть? – взмолился я. – Неужели все так безнадежно?
– Ничто не безнадежно. Нужно продержаться полтора месяца, а дальше все пойдет как надо.
От этих «полутора месяцев» торкнуло в моем мозгу не по-детски. Догадался я сразу. Да и вы, наверное, догадались.
– Мэр? – спросил я. – Он во всем виноват?
– Он, – подтвердила она, нервно перекосив рот.
– Что ты хочешь сказать? Что он как-то причастен к чистильщикам?
– Он их хозяин.
– Ну зачем, скажи на милость, мэру большого города убивать своих граждан? – произнес я страдальчески, не надеясь уже на рациональное объяснение. – Это бред сивой кобылы!
– Где бред? Гошка Варенцов, привезенный в твою больницу – бред? Люди из УВД, конкретные чистильщики, которые завалились в твою больницу на следующий день – бред? Скажи-ка, милый, какие были их фамилии? Случайно, не Валяев и Мозжухин?
– Валяев и Чемоданов, – сказал я севшим голосом.
Энтузиазма у меня убавилось, хотя не могу сказать, что его было много до этого. Мой оптимизм истаял после слов Женьки почти до невидимости. Я понял, что спокойное время, такое короткое, кончается, и дальше придется туго. Что то, от чего не спит ночами Женя – не иллюзии, а жестокая реальность. К тому же реальность, о которой я ничего не знаю, и почти не имею шансов узнать.