Царь муравьев

Плеханов Андрей Вячеславович

Родион легко, двумя пальцами, выдернул нож из несчастной лапки Романчука, тот даже завопить не успел. Затем достал из кармана упаковку с кровоостанавливающим комплектом и кинул мне:

– Залепи парнишку. Он нам еще понадобится.

Я осмотрел сквозную дыру в руке. Кровь оттуда почти не текла, удар был поразительно профессиональным: в средней части кисти, изобилующей сосудами и сухожилиями, где расстояние между костями всего лишь несколько миллиметров, не было задето ничего, кроме мышц. Интересно, где Родион научился этому? В Чечне? Или на каких-нибудь спецкурсах по особо эффективным методам допроса?

– Тебе повезло, – зачем-то сказал

я Ледяному, обматывая его бинтом. – Обычно он отрубает таким придуркам, как ты, пальцы. А может и пенис отрезать. Ты знаешь, что такое пенис?

– Знаю…

– Не шути с ним, он очень злой. Будь откровеннее, и выживешь. Не ври ему, он всегда чувствует ложь.

Родион одобрительно кивнул. Похоже, я делал все правильно.

Зачем я влез в спектакль, начал подыгрывать Родиону? Сам не знаю. Не испытывал я к Ледяному ни малейшей неприязни, наоборот, жаль его было от всей души. И то, что мальчонка Денис Сухарев без малейшего труда перевешивал Григория Романчука на весах человеческой ценности, всего лишь из-за богатства и социальной иерархии его родителей, тоже не нравилось мне нисколько. Мы живем в скотском, несправедливом мире. И все же хочется верить, что существует некий установившийся порядок, хотя бы иллюзия стабильности. Агрба разрушал эту иллюзию бессовестно и цинично.

Родион не держал зла на продырявленного им торчка, просто использовал его, холодно и расчетливо, не задумываясь о личных ощущениях гуманоидной особи, коей втыкают насквозь в ладонь острый нож. Именно это беспокоило меня больше всего. Подлизы, похоже, не слишком уважали обычных людей, считали их существами низшего сорта. Я был обычным, и, стало быть, низшим.

– Пойдем, – сказал Агрба, – сдадим Гришу на хранение. У нас еще много работы сегодня.

Глава 21

Мы не промчались и пары километров, когда запиликал сотовый. Родион ответил на звонок, выслушал информацию и помрачнел.

– Вот дела! Кажется, приехали… – Агрба резко вырулил вправо и причалил к обочине. – Выходим все, кроме этого, – показал он на Ледяного. – Сиди здесь, дружок, и не вздумай оригинальничать. Будешь совать руки куда не следует – шкуру сдеру.

Гриша посмотрел на замотанную бинтом руку и покорно кивнул. Безобразничать он явно не собирался.

Мы выбрались наружу, Родион нажал на кнопку пульта и замки «Тойоты» защелкнулись.

– Слушайте сюда, люди, – сказал Родион. – Случилась ужасная вещь, ситуация обострилась до крайности. «Некроманты» прислали Сухареву фоту – на ней Денис в том самом свитере, который мы ему передали: сидит, показывает руки. И без пальца.

– Черт! – Женя подняла кулаки в жесте отчаяния. – Началось! Говорила тебе: медленно работаем, сорвется Трупак!

– Ничего не понимаю! – заявил я. – Без какого пальца?

– Денису отрубили палец, – глухо сказал Родион. – Большой палец на правой руке. Сглазил ты, доктор: сказал Ледяному, что он может пальцев лишиться, а пострадал наш Денис. Похоже, барыги у аптеки засекли, что мы зацапали Пилипенко, донесли «Некромантам», и последовали карательные меры. Мало того, что покалечили мальчишку, они снова требуют легализации наркотиков!

– Дурдом! – я не поверил собственным ушам. – Кто им легализует наркотики? Президент? И из-за кого? Из-за украденного школьника?

– Брат, это куда хуже, чем дурдом, – хмуро сказал Джеф. – Легализация наркоты – кривая маза, не нужно никому такое дело, особенно барыгам, они же первые через нее и пострадают. Просто

у Трупака снова крышу сносит, вот в чем проблема. Бабло, по большому счету, ему не очень нужно, он на своей химии и так тыщи гребет. Он поиздеваться хочет. Славы хочет, чтобы снова об нем все говорили и боялись его все – не менты, конечно, плевать ему на ментов, а свои чтоб шарахались и уважали за безбашенность. Если мы Дениса за несколько часов не найдем – труба пацану, закопают его в земельку живым, как в прошлый раз было. По делу говорю тебе, брат.

– Да, похоже, так, – согласился Родион. – Шансов выжить у Дениса с каждой минутой все меньше. Времени нет, придется вытаскивать парня. Вытащим его сами.

– Вы с ума сошли! – возопил я. – Родион, ты же говорил, что мы не будем туда соваться, что не наше это дело! С чем бы к ним пойдем – с одной твоей пушкой, и с «шилом» твоим? Ведь поляжем все ни за что ни про что! Давай, связывайся с Антоном, вызывай ОМОН, или РУБОП, или что там положено, отдадим им Ледяного, пусть наведет профессионалов на хату, и умываем руки.

– Это мы с тобой профессионалы, – веско сказал Агрба. – Я – профессионал, Женя – профессионал, и Джеф профессионал, и ты, док теперь тоже профессионал. Назвался груздем? Тебе не надо лезть в кузов, ты давно уже там, на самом донце. Кто-то шелестел мне в уши, что ты умеешь драться. Посмотрим, как ты это делаешь.

Тут мне надо было бы героически выпятить грудь, выставить вперед нижнюю челюсть, принять боевую стойку, произвести пару движений, имитирующих хуки, джебы, удары в печень, апперкоты и прочие боксерские штучки. И крикнуть по-молодецки: «Вперед, шеф, мы превратим их в лепешку!» Но почему-то не крикнул я, не кричалось как-то. Я отчаянно мандражировал, нутром чувствовал, что ничего хорошего от предстоящей операции ждать не приходится. И особенно боялся за Женю. Нельзя ей было соваться в дурацкую, беззаконную и никоим образом не подготовленную авантюру. В заварухе ее могли не то что прибить, а даже и убить.

– Отдадим Ледяного РУБОПу, и все будет нормально, – повторил я. – Ледяной покажет им дом, они возьмут «Некромантов» и освободят мальчишку. Все, наше дело сделано.

– Ничего не сделано! А если Ледяной врет? Никакой гарантии, что он говорит правду! Наркоманам доверять нельзя. Пойдут ребятки брать «Некромантов», а он наведет их не на ту хату. И все тогда, пиши пропало! В Гнилухе три сотни домов, и в двух десятках из них – наркоманские притоны. Половина – цыгане, вторая половина – торчки и отморозки славянской национальности. Стоит тебе вломиться в первый дом, и все остальные сразу будут предупреждены. Раньше мальчишки между хатами бегали, а теперь просто по сотовому предупреждают. Технический прогресс, мать его за ногу…

– Тогда я тем более не понимаю, в чем наше преимущество перед милицией.

– В этом, – Родион, кто бы сомневался, показал на свой нос. – Кофту мы зря Денису передавали, что ли?

– Ты хочешь сказать, что сможешь вынюхать кофту с улицы? – Я недоуменно покачал головой. – Ври, да не завирайся. А если Денис в подвале сидит? Тогда его и служебная собака не вынюхает, не то что ты.

– Джемпер не просто пахнет, он меченый. Ты прав: если бы он пах только Денисом, наши шансы были бы ничтожны. Но мы опрыскали джемпер специальным составом. Для обычных людей этот запах не чувствуется, а для нас он – как путеводная дорожка. Он очень стойкий, сохраняется неделями. Не хочу сказать, что учуять его будет легко, тяжелая работенка, но будем надеяться на удачу.