ЦАРЬ СЛАВЯН
Шрифт:
Кроме сюжетов Есфири и Иудифи романовские комедианты осмеивали и другие ветхозаветные книги, тоже рассказывавшие, согласно нашим результатам, об истории Руси-Орды. Например, известна комедия, поставленная на тему пророчества Даниила. А именно: «О Навуходоносоре царе, о теле злате и о трех отроцех, в пещи сожженных» [55], ч. 2, с. 337. Напомним, что пророчество Даниила тоже рассказывает о событиях при Иване «Грозном» и тоже напрямую связано с историей Есфири, см. «Библейскую Русь», гл. 21. Просто поразительно, с каким упорством Романовы вновь и вновь навязывали подданным свой «правильный взгляд» на историю.
После смерти Алексея Михайловича борьба при дворе усилилась. Вероятно, ордынская оппозиция при поддержке Московской Тартарии попыталась удалить Романовых от власти. Этот период русской истории довольно темен. Забелин сообщает: «Мы не имеем сведений о том, продолжались ли театральные зрелища при Федоре Ал. и в правление
Как мы теперь начинаем понимать, партия царевны Софьи и поддержавшие ее стрельцы, были, по-видимому, сторонниками Орды и Московской Тартарии. Однако они проиграли. Петру I удалось военной силой подавить восстание стрельцов, потопить его в крови. Реставрация Орды в прежнем центре Империи не состоялась. Ясно, что в такой обстановке было не до библейских комедий. Ориентированный на Запад Петр I перенес столицу подальше от Московской Тартарии и начал более активно прорубать окно в Европу, дабы укрепить положение Романовых в России.
С новой точки зрения, вероятно, станут куда более понятными и события, связанные с царевной Софьей, с церковным расколом, староверами, с гибелью боярыни Морозовой, реформами патриарха Никона. Как мы уже отмечали, история Никона чрезвычайно затуманена и запутана романовскими историками. А также очень интересно заново обратиться к истории царевича Алексея, сына Петра I. Не исключено, что перечисленные события так или иначе связаны с ордынской оппозицией, активно выступавшей против Романовых вплоть до разгрома «Пугачева» во второй половине XVIII века. Например, о боярыне Морозовой известно, что многие современники уважали ее за «преданность «старому православию», древнему благочестию» [56], с. 138.
Вообще, оказывается, «в конце XVII ст… в Москве в богатых хоромах и в бедных избах, на улицах и площадях, по всем стогнам града, раздавались горячие толки и споры, суждения и рассуждения о том, как веровать, как спасти себя; толковали и спорили о правой вере, о старом благочестии и о новом нечестии… Повсюду слышались ярые анафемы друг другу…
В царском дворце (XVII века – Авт.) копошились подземные, тайные козни, крамолы, интриги, поднимались мгновенно и мгновенно падали и погибали люди; неистовствовали стрельцы в самых внутренних комнатах Дворца, совершая убийства у самого его крыльца; неистовствовали ревнители старого благочестия в самой Грановитой полате» [56], с. 144–145.
Мы надеемся более подробно проанализировать бурную и сложную эпоху первых Романовых в последующих наших публикациях.
7. ПОЧЕМУ ИНОСТРАННЫХ ПОСЛОВ В СТОЛИЦЕ РУСИ ПРИНИМАЛИ «ВЫСОКОМЕРНО»
Согласно нашим результатам, в эпоху XIV–XVI веков, метрополией Великой = «Монгольской» Империи была Русь-Орда. В Империи был один Император – ордынский царь-хан. Ясное дело, что послы, прибывавшие в центр от имперских наместников из всевозможных провинций Империи, – из Западной Европы, Азии, Африки, Америки и т. д., – должны были выказывать хану знаки подчеркнутого почтения. Сам царь и вообще царско-ханский двор, напротив, должны были демонстрировать свое уникальное высокое положение. Такая пропасть между Императором Орды и иностранными послами безусловно отмечается многими позднейшими историками, но (поскольку они уже забыли суть дела) воспринимается как не очень понятное и претенциозное «высокомерие» русских царей-ханов. Дескать, были русские цари непомерно и в общем-то неоправданно гордыми и заносчивыми. А будто бы великие западноевропейские правители терпели, дескать, такое «нахальство» по не очень ясным соображениям. Однако скалигеровские историки уже забыли, что в ту далекую эпоху XIV–XVI веков никаких «великих иностранных властителей» попросту не было. Были лишь подчиненные наместники Руси-Орды на местах. Управлявшие многочисленными провинциями Империи от имени единственного в тогдашнем мире Императора. И трепетно ловившие каждое его слово или жест. Поскольку были им назначены.
После раскола Империи,
Посмотрим теперь – что рассказывают старые документы о стиле царских приемов на Руси.
Забелин: «Обряды… которые при Московском дворе сопровождали прием гостя, ШЛИ ОТ ГЛУБОКОЙ СТАРИНЫ…. Государь предварительно делал гостю церемониальный прием… В назначенный день за гостем посылали царский экипаж, великолепно убранный, карету или сани, смотря по времени года… Приемная полата была наполнена боярами, окольничими, думными и ближними людьми, стольниками, стряпчими и московскими дворянами… Так как все эти чины собраны были для церемонии, для увеличения придворного блеска и торжественности, то в сущности ЭТО БЫЛ ТОТ Же ВОЕННЫЙ СТРОЙ, церемониальный строй чиновников и сановников. ОНИ СИДЕЛИ НЕПОДВИЖНО И ХРАНИЛИ САМОЕ ГЛУБОКОЕ МОЛЧАНИЕ, так что полата казалась пустой и был слышен малейший шорох или шепот. ПРИХОДИВШИХ К ГОСУДАРЮ ГОСТЕЙ НИКТО HE ПРИВЕТСТВОВАЛ ДАЖЕ И НАКЛОНЕНИЕМ ГОЛОВЫ. Нередко это приводило в смущение, ставило в неловкое положение послов, и они, HE ПОНИМАЯ МОСКОВСКОГО ЭТИКЕТА, HE ЗНАЛИ, ЧЕМ ОТВЕЧАТЬ НА ТАКОЙ ХОЛОДНЫЙ ПРИЕМ ПРИДВОРНЫХ… Посол, отмечая в своих записках подобный прием, писал, что и он в этом случае вел себя так же СУХО И ХОЛОДНО. Во дворце на лестнице и на крыльце (говорит Варкоч) "стояло множество бояр в лохматых шапках и кафтанах, шитых золотом. НИ ОДИН ИЗ НИХ HE ПОКЛОНИЛСЯ МНЕ, почему и я, с моей стороны, не сделал им никакого приветствия"» [55], ч. 2, с. 360–362.
Была разработана специальная многоуровневая система приема послов и гостей. Во многих случаях их удостаивали приема только чиновники нижнего и среднего звена. В некоторых ситуациях послов допускали к более высокопоставленным администраторам. И лишь в особых, чрезвычайных случаях послов и гостей принимал сам царь-хан [55], ч. 2, с. 363.
«Великолепие, торжественность, среди которых являлся государь в подобных аудиенциях, изумляли всякого, кто вступал в Приемную полату. Наряд Приемной полаты также разделялся на большой, средний и меньшой, смотря по достоинству и богатству предметов, которые были употребляемы на уборку залы… Блистающий многоценный наряд государя изумлял гостя еще более, чем все доселе им виденное. "С нами то же случилось", пишет очевидец (секретарь графа Карлиля – Авт.) царской аудиенции в XVII столетии, «что бывает с людьми, вышедшими из тьмы и ослепленными внезапным сиянием солнца… Казалось, что яркость сияния, от дорогих камней изливающегося, спорила с лучами солнечными. Сам царь, подобно горящему солнцу, изливал от себя лучи света». Кобенцель, описывая свой приезд к царю Ивану Васильевичу, замечает, что венец, который был в то время на царе, по своей ценности превосходил и диадему его святейшества папы и короны королей испанского и французского и великого герцога тосканского и даже корону самого цесаря и короля венгерского и богемского, которые он видел» [55], ч. 2, с. 363–364. Ничего удивительного. Короны всех имперских «монгольских» провинциальных наместников той эпохи были безусловно куда более скромными, чем царско-ханский венец Великой = «Монгольской» Империи. См. на эту тему книгу «Реконструкция», гл. 15:2.
«Мантия великого князя (продолжает Кобенцель), была совершенно покрыта алмазами, рубинами, смарагдами и другими драгоценными камнями и жемчугом величиною с орех, так что должно было удивляться, как он мог сдержать на себе столько тяжести». Цит. по [55], ч. 2, с. 364.
Еще более роскошным было убранство ордынских цариц. «Арсений (епископ Елассонский, прибывший в это время в Москву – Авт.) говорит, что на царицу нельзя было смотреть без удивления, так великолепен и прекрасен был вообще ее царский наряд. «На голове она имела ослепительного блеска корону, которая составлена была искусно из драгоценных каменьев и жемчугами была разделена на 12 равных башенок, по числу 12 апостолов». Это был собственно «венец с городы», т. е. с зубцами."…Кроме того с обеих сторон (венца – Авт.) ниспадали тройные длинные цепи (рясы), которые были составлены из столь драгоценных каменьев и покрыты круглыми, столь большими и блестящими изумрудами, что их достоинство и ценность были выше всякой оценки. ЧУЖЕЗЕМЦЫ ПОЧУВСТВОВАЛИ В СЕБЕ РОД ТИХОГО УЖАСА ПРИ ВИДЕ ТАКОЙ ПЫШНОСТИ И ВЕЛИКОЛЕПИЯ"…