Carere morte: Лишенные смерти
Шрифт:
Вдохновлённая этим, она отвернулась от зеркала и теперь горячо ответила партнёру на поцелуй.
В Ордене об этой стороне жизни carere morte говорили разное. Пожалуй, ни один другой вопрос не имел столько различных и подчас смешных трактовок. Неправы оказались те, кто придерживался мнения о половом бессилии бессмертных. Неправы оказались и те, кто обещал бессмертным любовникам неземное блаженство, которое не дано ощутить смертным. Было мгновение, подобное вспышке, когда она чувствовала себя единым целым с мужчиной и это единое словно снова было живым. Но миг ушёл и, как расплата за него, пришёл вечный вампирский голод:
Дэви отодвинулся на край постели, девушка же забилась вглубь, к спинке кровати. Она сидела, скрестив ноги, упираясь острыми локтями в коленки, и её чуть пошатывало — Лира всё ещё ощущала себя в объятиях Тьмы.
Она поймала взгляд вампира и первой отвела глаза, опустила голову, позволив тени волос опуститься на лицо. Лире не хотелось, чтобы Владыка прочитал сейчас её мысли. Сегодня девушка по-новому узнала его. Прежний образ, пришедший из древних легенд, со страниц учебника истории, рассыпался пылью. Охотница нашла человека в величайшем из бессмертных.
"Он всё ещё слишком немёртвый. Не пустой. Он не отдал меня Сесилии, потому что не хочет меня потерять. Он влюблён. Не в меня — это было бы смешно: шестнадцатилетняя девчонка, ученица… Он влюблён в Бездну, смотрящую из моих глаз — в свою погибель!"
Звонкий смех напугал обоих. Дэви вскочил с постели. Он глядел на девушку обречённо. Смех исторгался из уст Лиры, но принадлежал он не ей. Девушка не могла унять его никаким усилием воли. Смеялась Бездна.
Глава 6 Мышка в мышеловке
Сначала был один маленький вампирчик. Он появился из-за поворота на Серму и словно приклеился к Мире, хвостом потащился за ней, дразня и улюлюкая, но не рискуя приблизиться: среди дикарей столицы ходил упорный слух, что предательница Вако не расстаётся с оружием охотника — мечом и арбалетом. Вампирша пыталась не обращать внимания на наглого спутника. Она удвоила усилия, надеясь скорее добраться до защитного купола Покрова. Дикарь не отставал. У Золотого моста Сатура к нему присоединились ещё двое, потом ещё… Скоро Миру сопровождала целая стая. Гогочущая, улюлюкающая стая крылатых обезьян!
Вот один из летевших позади осмелел, быстро приблизился и вцепился в её тень, ещё двое ринулись сверху на крылья, ломая их. Мира почувствовала, как чьи-то острые клыки скользнули по шее. Но вампир нечаянно ухватил серебряный ошейник и, отплёвываясь, отступил. Мира отпустила крылатую тень, оставив дикарей рвать её в клочья, и камнем рухнула вниз. Новые крылья подхватили её у самой воды.
Белый мост — граница ближайшего купола Покрова уже был виден, и вампирша устремилась к нему. Дикари не отставали. Их шуточки и дразнилки стихли, они мчались за ней, чтобы убить.
Мира влетела под Белый мост, вновь оставив крылья в руках преследователей. Она кубарем прокатилась по земле, поднялась — грязная, жалкая. Она тяжело дышала, и ошейник немилосердно сдавливал горло.
Такой была её новая жизнь! Постоянная опасность со стороны собратьев. Орден поймал вампиршу Вако в свою сеть. Все прогулки Миры отныне ограничивались куполами Покрова.
— …Есть много причин не доверять старой сказке. А ты давно поверила ей? Когда ты поверила в неё от начала до конца, и слова "Избранный", "Дар" обрели для тебя смысл? Тогда, когда ты узнала, кто этот Избранный? Волшебная сказка
— Той, которая придаёт моей жизни хоть какой-то смысл.
— Эта старая сказка — опасная сказка! Ты произносишь: "Избранный", "Дар" — и дверь в сокровищницу отворяется. Но золото ли блестит во тьме пещеры или это — чешуя дракона; драгоценные каменья то — или слепые глаза древнего ужаса? Полно, какая сокровищница? — ты в логове чудовища!
— Зачем вы говорите это… Ордену не нужен Дар?
Первая и последняя беседа с Латэ. Её Мира отчаянно желала и в тоже время отчаянно боялась. Так или иначе, она надеялась, что этот разговор принесёт ей успокоение. Но этого не случилось…
Вампирша долго привыкала к новому способу питания. Наверное, этот дом, её новое место жительства, с соседями — людьми, её любимой пищей, куда ни обернись: направо, налево и вниз — три этажа, Орден специально приготовил для неё, как испытание. Квартирка была самой маленькой из всех, где Мире приходилось жить: одна всего комната со скошенным к окну потолком да узкий коридор. Над ней же была только крыша, и за ней — небо… Особенно тяжело стало летом: словно оторвавшиеся от солнца куски растекались по и без того горячим улицам каждый день. Жар не уходил и вечером и с каждой новой светлой беззвёздной ночью Мира ощущала всё сильней другой жар — чужие жизни. Целыми днями она лежала на кровати без сна, уставившись в потолок, зажав уши руками.
Ощущение уходящих сил, пусть по крохотной капле, теперь было постоянным. Эта потеря была необратима, невосстановима. Вампирша истаивала. Стабилизированная кровь не насыщала тьму внутри. Она только будила её сердце. Иногда оно глухо, больно, совсем как сердце смертной, билось в её пустом неживом теле ночь напролёт.
Вампирша растеряла всю свою красоту. Она всерьёз опасалась, что скоро будет выглядеть на столько лет, сколько ей есть на самом деле. Увы, где та холёная, сытая, ласковая домашняя кошечка? Из разбитого зеркала смотрела серая, неприметная, худая обитательница трущоб с вечно несчастными глазами.
Она стала затворницей. Её прогулки ограничивались куполами Покрова, шаг за них — и собратья-вампиры её растерзают. Впрочем, Мира не страдала, затворничество было добровольным. Лишь изредка вампирша наведывалась в архив Академии, но и тогда для своих визитов выбирала время рейдов, чтобы не встретиться ни с кем. Минул год, а Мира знала по именам едва ли десяток охотников и пальцев одной руки хватило бы, чтоб сосчитать тех из них, с кем она разговаривала не сквозь зубы, и кто смотрел на неё не злобно, лишь презрительно и порой снисходительно: Филипп Латэ, глава Ордена, Феликс Краус, герцогиня Адора Рете, Родерик Бовенс — самый молодой из верхушки, её ровесник… Единственного из рядовых адептов, относящегося к ней без предубеждений большинства — Карла, Мира встречала нечасто. Должно быть, угадав каким-то образом его обстоятельный разговор с вампиршей, разгневанный Латэ снял охотника с должности своего секретаря и направил в отряд, патрулирующий центральные улицы Доны и редко являющийся в Академию. Мира понимала: связанная с Орденом, нуждающаяся в нём, она должна прилежно плести свою паутину, обзаводиться связями, знакомствами, сторонниками — как ни странно звучит последнее, но за год так и не сдвинулась с места.