Carere morte: Лишенные смерти
Шрифт:
Он догнал пару в одном из тихих боковых коридоров. Резко взмахнув рукой, одним ударом отрубил вампиру голову, и она покатилась в угол, глухо, отвратительно стуча. Но этот стук успокоил Ульрика. Также медленно, холодно билось сейчас сердце охотника.
Дама отскочила, настолько испуганная, что даже не взвизгнула. Она вовсе не была carere morte, но он лишил жизни заодно и её: она сама шла с вампиром! Она смеялась, улыбалась ему! Она уже была проклята!
В последний час Бала он стал палачом carere morte. Один, он был силён, хитёр, непобедим. Его взгляд разил как серебряный кинжал, вампиры замирали в страхе, не смея ни пошевелиться, ни
Ульрик вновь стоял на балконе, озирая поле битвы. Многие, многие, пьяные своим весельем и своим безумием кружились внизу, празднуя грандиознейшее начало недели нежити.
Герцог Реддо с молодой дамой в красном бархатном платье остановился рядом.
— Вы ведь из шайки моей сестры? — заговорщическим шёпотом спросил он. — Моя невеста, баронесса Филиппа Асто, — дама вежливо склонила голову, — надоумила меня сделать гостям сюрприз. Смотрите!
И громким, звонким голосом он объявил с балкона:
— Бал окончен!
Свет в зале погасили. Слуги герцога действовали чётко, точно: шторы, закрывавшие окна, упали, и они тотчас же распахнули рамы. Внутрь хлынул целительный солнечный свет, и многие, многие чёрные тени, упившиеся этой ночью чужими жизнями, рассыпались прахом.
— Что?! — изумился Ульрик. — Только седьмой час… Откуда солнце?!
— Вы правы, здесь оно бывает около восьми. Филиппа посоветовала перевести часы, — сообщил герцог, с удовольствием озирая зал Бала, закончившегося мгновенной яркой вспышкой, — и Солен пришла в восторг от этой идеи.
— Вы не боитесь мести?
— Я давно осведомлён о том, что творится в Карде в ночь с тринадцатого на четырнадцатое декабря, — молодой Реддо, строгий, как и его отец, усмехнулся. — Девятнадцатый Бал вампиров следовало бы объявить "Нетрадиционным" Маскарадом нежити. Никто не соблюдает обычаев! Так что остаётся делать Хозяевам Дома? Мы с сестрой ради собственной безопасности должны были быть нейтральными в этой битве, но, после выходки Солен со вступлением в Орден, семейству Реддо всё равно придётся покинуть Карду, — он вздохнул… с печалью, но весьма довольный собой. — Так что, я "закрыл глаза" и нарушил последнюю традицию: Девятнадцатый Бал Карды закончился на рассвете!
— Мы думаем поехать в Дону, — вступила Филиппа. — Солен уверяла, что там безопасно.
— Вовсе нет, — уверенно сказал Ульрик. — Цитадель Ордена подточена изнутри. Это проклятие везде, — он обернулся к Реддо. — Вы отчаянно смелый человек, герцог…
Ульрик покинул Бал вампиров один и шёл, не торопясь. Ночной мрак растерзало солнце, но оно бессильно было изгнать мрак из его души. "Нарекаю себя Палачом, убийцей вампиров, — шептал он. — Я — истребитель древнего зла, пришедшего, чтобы пожрать мир. Зло это хитро, многолико и скрывается под многими масками. Оно изъязвляет серебро и таится от солнца во тьме. Но я изрублю его железом и сожгу огнём!"
Из дома Реддо он захватил меч.
Эпоха carere morte близится к концу. Владыка вампиров отстранился от дел и проводит время в бесплодных терзаниях по ушедшим временам и возможностям. Охотники легко приняли в качестве главы вампиршу-некромантку, и возглавляемые ей, собираются в поход
Ex ungue leonem: по когтю льва
Пролог
Тот же пейзаж: ломаная линия гор на горизонте, словно строчка на листе бумаги, написанная нервной, быстрой рукой. Та же белоснежная улыбка Короны. Те же холодные звёзды светят из тёмной глубины реки. Ночью совсем незаметно, что Карда изменилась. Что carere morte, века правившие ей, ушли навсегда.
Здесь всё помнит бессмертных, только самих их нет. Церковь Микаэля по-прежнему охраняет Карду с востока. Столетия она была единственным стражем на пути древнего зла Пустоши, а сейчас на руинах старого города за церковью до самых сумерек играют ребятишки. Они возвращаются домой с огромными охапками странных белых цветов, расправляющих свои лепестки лишь при свете звёзд.
Бездомная ночь бродит по спящим улицам, заглядывает в окна, но скоро тихо уходит. Яркий искусственный свет фонарей и ламп слепит её, она воет в тоске, царапаясь в покореженные ворота "Тени Стража". Но двери и окна замка перед Госпожой уже никто не отворяет призывно.
Осмелевшие кардинцы собираются теперь на Карнавал каждый год. И этот Карнавал с каждым разом всё веселее… Яркое шествие! Многие одеваются на него не зверями, а вампирами. И в их развевающихся плащах, нарочно изрезанных по краям, порой видится клочковатая тень крыльев истинных carere morte.
За последние десять лет "традиционный Бал Карды" проводился восемь раз. Мода, что поделать. К последнему организаторы осмелели настолько, что провели шуточную игру, разделив гостей бала на две команды: "Вампиры" против "Охотников".
Мне досталась бумажка: "Вампир".
Неужели навсегда они ушли? Я выхожу на улицы старого города в черную безлунную ночь и в яркий безоблачный полдень. Я озираюсь, ища привычные тени в небе и на земле, тени, похожие то на огромные крылья, то на щупальца ужасного морского зверя. Они всегда и всем мерещились в Карде, но вот уже два десятилетия, как их нет. Я заглядываю в самые тёмные переулки, я до боли в шее гляжу в небо — их нет. Бесцеремонно я ищу в глазах местных жителей знакомые тени страха и тайного знания… Но нет, ничего нет. Осталась только память — память древних камней, из которых сложены здания Короны, память изменчивой реки, сокрытая в многолетнем слое чёрного ила, память земли, изголодавшейся по крови, память ветра — верного друга Крылатых.
Я забираюсь на перила моста, раскидываю руки. Знаю, что не взлечу, просто слушаю песню ветра. Может, он расскажет, что вчера носил на своей спине последнего бессмертного? Но ветер перебирает мне волосы слабыми пальцами и молчит.
Что это? Молодые люди, юноши и девушки, на площади Патенса ничуть не боясь, никого не стыдясь, громко спорят. Что они кричат? — "Вот бы вернуть carere morte"?! И начинается длинный ряд знакомых мне фамилий: Вако, Гесси, Реддо… и заключение: "Они погубили страну!"