Carere morte: Лишенные смерти
Шрифт:
В коридоре, по пути в свою комнату, Миру поймала Солен.
— Мне только что передали телеграмму брата, — взволнованно сказала герцогиня. — Уточнён итог Бала Карды. К сожалению, в последние минуты той ночи мы лишились Селесты Ларгус.
— Жаль.
— И ещё — странное известие! — Солен хмурилась. — Пропало одно из тел погибших.
— Может, его забрал какой-нибудь кукловод? Кто пропал?
— Лира Диос…
С картами Мира возвратилась в свою келью. Разбирая их, она, однако, всё поглядывала на часы… Закончив, Мира задремала в
Быстрые шаги в коридоре. Мира вздрогнула и открыла глаза, узнав их. Она всё ещё помнила, как они же сбивались вниз по лестнице много лет назад.
"Прочь, нежить!"
Дверь распахнулась.
— Она сказала, что тебя надо искать здесь. Я опять забыл, как зовут этот тайфун, — весело, но несколько ошеломлённо сообщил Винсент. Алые пятна румянца проступили на его щеках, но кожа была всё также бледна, почти белая…
— Наверное, Солен Реддо, — предположила Мира, улыбаясь.
Винсент шагнул в комнату, но качнулся, ухватился за дверь и рассеянно пояснил:
— Голова опять закружилась…
— Последствие давней кровопотери. Как у всех исцелённых. Исцеление не мгновенно. Тебе сейчас нужно в госпиталь, к Эрику и Тони.
— Подожди, а ты… — Винсент опять пошатнулся. Его взгляд рыскал по комнате, отмечая и задёрнутые шторы, и начатую бутыль стабилизированной крови на столе. — Ты… carere morte?!
— Да и… навсегда.
Юноша замер в шаге от неё, поражённый. Мира сухо усмехнулась, взяла бутыль, и долго глотала её содержимое, нарочно растягивая невеликое удовольствие, радуясь, что можно не продолжать пока беседу. Всё же, поперхнувшись последним глотком, она отставила бутыль в сторону, несмело глянула на стоявшего рядом племянника…
А Винсент вдруг упал на колени перед ней, спрятал голову в холодных ладонях вампирши… Охотники, сопровождавшие его, помялись в дверях и скоро ретировались.
— Ну что ты, мальчик, — слабый голос дрожал. — Так и должно было быть.
Дрожали и руки. Как у старухи. Усталость снова сморила её. Три ночи как одна бессонная ночь! Заснуть бы теперь хоть на несколько часов, чтобы трёхдневное "сегодня" наконец сменилось на "завтра"! Проснуться в новом дне, для которого ночной мир — не более чем сон; новым днём спокойно, ясно говорить о Даре, о Старейшем, о новой цитадели и новых планах Ордена… Мира закрыла глаза.
— Подари мне картину. Ту последнюю, с Рассветом, — расслышал Винсент.
Он поднял голову. Но тётушка уже спала.
Эпилог. Палач
Юноша замер, не отводя от девушки глаз. Лира Диос — это имя звучало как музыка, не земная — райская. Высокая дама в странном готическом маскарадном костюме была серьёзна, даже немного печальна. И, когда она улыбалась, он понимал: то печаль святой… Она была прекрасна! — Руководитель миссии предыдущего Бала вампиров, леди во главе охотников, отважная и невинная!
То было начало бала. Тогда, только знакомясь с Лирой Диос, Ульрик и не подозревал, что скоро светлый образ, живший, увы, лишь в его воображении, разобьётся на тысячу осколков и те, сверкая, сгинут в темноте.
И
"Всё это очень мило, юноша, но я давно не охотник".
Лира Диос — предавшая священнейший из обетов, смеющаяся над священнейшей из миссий!
Даже увидев крылатого льва на её гербе, он не сумел и в мыслях назвать её: "carere morte", но, должно быть, презрение всё же отразилось на его лице. Тогда, в начале Бала она пыталась найти союзника в охотнике. Улыбаясь, она сулила помочь им в миссии уничтожения Дара. Странная Лира Диос, не признающая ни Орден, ни Владыку. Одинокая, насмешливая, резкая…
Но он сделал выбор. Другой выбор. Ведь Лита, Избранная, попросила о защите! Впрочем, он старался об этом не задумываться… Подумать только, они осмелились пойти против приказа Краса! И он, и Солен предпочли довериться гербу посланницы Ордена. Но как странно и страшно было читать осуждение: "Предатель!" в глазах Лиры Диос… в глазах посланницы Владыки вампиров!
Да, этой ночью всё перевернулось с ног на голову. Гордись, охотник, ты не поддался врагу!
Вампиру…
"Обманщица! Лгунья! Предатель!" — но это всё, что он мог сказать леди Диос, узнав об истинном её прошлом. Другие, нужные слова не приходили: "Проклятая тварь? Исчадие Тьмы?"
"Я — охотник, мой рубеж единственный, первый и последний. Я стою на пути древнего зла, пришедшего, чтобы пожрать мир. Зло это не властно надо мной, не коснётся меня", — как обессмыслились эти слова! Оказывается, можно предать их и сметь нести герб Владыки вампиров! — Так стоит ли верить им? Оказывается, цитадель, которой он клялся в верности, многие годы скрывала в своих стенах вампиршу Вако! — Так что стоит слово тех, кто поручился за него на посвящении? А слово главы Ордена?
Солен и Селеста казались уверенными и спокойными. Их вера в Орден не пошатнулась. А он теперь не знал, чему и кому верить. Он просто шёл за Литой, и света этой звезды было довольно, чтобы освещать путь.
Ульрик шёл. Пока новая пропасть не разверзлась под ногами…
Лира Диос проворно освободилась от его жалких рук и всё стояла, покачиваясь, над телом Избранной, которую убила. Щёки девушки разрумянились, волосы растрепались, грудь мерно, сильно вздымалась и опускалась. Она дышала, жила… Не воплотившаяся мечта — пробудившийся демон. Из-за стекла зелёных глаз глядело безумие. С кинжала, который она продолжала отчаянно сжимать в руке, капала кровь. Не тёмная грязь, что течёт в жилах carere morte — живая, человеческая, и серебро всё также поблёскивало из под разводов…
Чёрная ненависть, какой он не знал прежде, поднималась с самого дна души. Чёрные тени, гримасничая, плясали перед глазами. Сколько он стоял так: не двигаясь, кажется, не дыша? Видимо, недолго. Когда дверь комнаты вновь отворила графиня Ларгус, из залы донёсся всё тот же звонкий Хрустальный вальс.
— Бедная девочка! — заметила Селеста. — Несчастная действовала под чарами: это заметно по глазам.
— Кто? Лита?
— Лира, бывшая охотница Диос. Какой-то сильный carere morte направил её на убийство Избранной.