Царетворец. Волчий пастырь
Шрифт:
– Почему?
Вот зачем ты спрашиваешь? – так и хотелось спросить мне вслух.
Мы ведь еще не прошли посвящение Сиянием, и еще можем оказаться во власти Инквизиции. И такие вопросы – даже озвученные, опасны как для нее, так и для меня.
Сделав несколько плавных движений открытыми ладонями, словно говоря: «Спокойнее, спокойнее», я взглядом показал на бокал с вином и вопросительно поднял брови.
Дженнифер смотрела на меня пронзительным взглядом, и я, глядя ей в глаза, просто коротко покачал головой.
Ну помолчи,
– Почему ты не можешь мне ответить? – не отступилась Дженнифер.
«Потому что это может быть опасно. И для тебя, и для меня», – мог бы сказать я ей.
Но не сказал. Я промолчал и пожал плечами, отведя взгляд от таких знакомых подсвеченных ультрамариновым отблеском глаз. Отставив бокал в сторону, я поднялся из-за стола и двинулся прочь.
– Я знаю, что Рейнары могут… – догнали меня слова Дженнифер в спину.
Когда я резко обернулся, она под моим взглядом осеклась на полуслове.
Знает она, надо же – мысленно ругнулся я. Знания есть – ума нет. Надо было мне вставать и уходить раньше.
Надо было.
Теперь еще как бы эта моя ошибка нам боком не вышла – до посвящения в Сияние у нас три месяца офицерских курсов, за это время может многое случиться.
– Кто тебе такую чушь сказал? – впервые произнес я что-то вслух во время нашей с ней «беседы».
– Джессика Агилар де Лариан, – глядя мне прямо в глаза произнесла, также поднимаясь из-за стола, Дженнифер.
С козырей пошла – только и усмехнулся я.
Ну да, Джессика ведь наверняка меня ждала из Посмертия. Но не дождалась. И явно рассказала что-то внучке, так что та сейчас определенно начала догадываться о подноготной происходящего со мной.
И я даже знаю с какого момента Дженнифер начала догадываться. С того самого, как я подмигнул ей перед последним шагом отбора. После этого я заметил, что она начала ко мне пристально присматриваться. Причем сразу: уверен, что и наша «случайная» встреча в душевой тогда уже совсем не была случайной.
Дженнифер, пристально присматриваясь ко мне, наверняка сравнивала прежнего Кайдена с нынешним, и явно сделала вполне определенные выводы.
– Дженнифер.
– Да?
– То, что ты сейчас хочешь узнать… даже неозвученное, это крайне опасное знание. Для тебя в первую очередь, для твоей жизни и чести, и для чести твоей фамилии.
– Почему?
– Потому что тебе, если ты сейчас же, сегодня или максимум завтра не доложишь о своих подозрениях Инквизиции, обвинения предъявят более тяжелые чем мне. Если… если до этого дойдет.
Дженнифер после моих слов даже вздрогнула. С этой стороны она определенно о происходящем не думала.
– А тебе следовало бы об этом подумать, – не скрывая неудовольствия в голосе, произнес я. – И я теперь даже не знаю, что нам с тобой с ним делать.
Дженнифер
– Но… мы же в Корпусе?..
– Но мы еще не плоть от плоти Корпуса, и мы еще не приняли силу Сияния. И до этого момента любой имперский ментат может вскрыть и твою, и мою память. А кто знает, куда заведут нас пути судьбы до того момента, как ты встанешь пред оком Богов готовая принять силу?
Эти мои слова заставили девушку крепко задуматься.
– Поэтому наша с тобой задача – просто не дать никому из ментатов добраться до наших сознаний до того момента, как мы не окончим курсы и не пройдем посвящение.
– А после этого ты ведь мне расскажешь, почему так изменился?
Какая порывистая молодость. Как все просто – только и усмехнулся я.
Вопрос, кстати, оставил без ответа.
– Мне надо кое-что тебе передать…
– Прекрати уже пожалуйста. Ты меня без ножа режешь.
– Она сказала, что ты для нее навсегда остался единственным и любимым, – выпалила взволнованная Дженнифер.
Если бы я недавно услышал шаги приближающейся ко мне девушки в последний момент, испугался бы и от неожиданности вырубил ее до беспамятства – было бы, наверное, гораздо лучше, подумал я.
Но подумал совсем мельком – потому что со словами Дженнифер меня практически ощутимо коснулось эхо того хорошего, что было со мной в прошлой жизни.
Еще долго после этого мы с Дженнифер молча сидели и в ночной тишине наблюдали за мерцанием зеленой короны Сияния.
Утром, в ноль четыреста сорок пять часов, или в «04:45» по человеческому, после объявленного по громкой связи пробуждения и после уже привычной пробежки, мы все привели себя в порядок. Не за две минуты, а за целых пятнадцать, при этом имея в распоряжении полноценные ванные комнаты. С горячей водой, махровыми полотенцами и даже с шампунем.
Переодевшись в выданную вчера форму учебной роты с курсантскими лычками, в восемь утра вместе с сопровождающим инструктором мы – все двадцать пять курсантов, покинули борт «Клавдия» и подошли к нашей учебной аудитории. За закрытыми дверьми которой будущие офицеры Корпуса узнают много из того, что недоступно простым смертным. В том числе недоступно рядовым спартанцам не-индигетам.
В аудитории нас ждал невысокий и пожилой служитель Ордена Хранителей. Причем он, что было сразу отмечено шепотком удивившихся зрелищу курсантов, был с открытым лицом. Невиданное зрелище – Орден Хранителей хорошо хранит свои тайны.
Как и Корпус.
Служитель ордена, едва курсанты оказались в аудитории, причем многие замирали, сбивались с шага и врезались в спины впередиидущих, изумлено глядя на хранителя, широким жестом предложил нам проходить и присаживаться на удобные места. И только двигаясь по проходам амфитеатра аудитории ближе к трибуне мы увидели, что кроме хранителя здесь присутствует еще и капитан Лассаль. Который как раз поднялся со своего места.