Цареубийство 11 марта 1801 года
Шрифт:
К генералу Обольянинову также пришёл офицер с командой, окружил его дом, вошёл и потребовал, чтобы Обольянинов присягнул новому императору. Обольянинов отказался, потому что, к величайшему удивлению своему, впервые слышал о перевороте и не знал сообщившего ему о том офицера. Его арестовали и повели пешком в ордонансгауз, который был довольно далеко [265] . Дорогой он испытал несколько вполне заслуженных оскорблений. Вскоре, однако, его выпустили на свободу, и снова, как в прежнее время, увидели множество экипажей у его подъезда. Возникло подозрение, не затевает ли он чего-нибудь, как вдруг узнали, что он уволен и уже не может вредить.
265
Мертваго говорит также об аресте Обольянинова.
См. его Записки, с. 119, 120. Русский архив 1867 года.
Так поступили при кончине императора с преданными ему людьми. После этого отступления я возвращаюсь к главному происшествию.
Немного
Наконец подана была карета, он сел в неё с князем Зубовым; на запятки стали камер-гусар и брат Зубова. Так поехали они в Зимний дворец [266] . Дорогой Александр сохранял сумрачное молчание. Когда приехали во дворец, он собрался с духом и, как сам рассказывал своей сестре, сказал заговорщикам: «Eh bien, messieurs, puisque vous vous etes permis d’aller si loin, faites le reste; determinez les droitset les devoirs du souverain; sans cela le trone n’aura point d’attraits pour moi».
266
В камер-фурьерском журнале 12 марта 1801 года значится: «Великий князь Александр Павлович, приняв всероссийский престол, отбыл с великим князем Константином Павловичем в 2 часа ночи в Зимний дворец в прежние свои комнаты».
Граф Пален имел, без сомнения, благотворное намерение ввести умеренную конституцию; то же намерение имел и князь Зубов. Этот последний делал некоторые намёки, которые не могут, кажется, быть иначе истолкованы, и брал у генерала Клингера «Английскую конституцию» Делольма для прочтения [267] . Однако, несмотря на требование самого императора, это дело встретило много противодействия и так и осталось.
Из Зимнего дворца император, в сопровождении своего брата Константина, поехал верхом в гвардейские полки, и тут уже без всякого принуждения начальства был встречен громкими «ура».
267
Delolme: Constitution d’Angleterre, Geneve, 1787, 2 vol. in 8°.
Переведено на русский язык Ив. Ив. Татищевым (автором французско-русского словаря). Москва, 1806, 2 части.
В 2 часа ночи граф Пален съездил домой и разбудил свою жену, чтобы сказать ей, что отныне она может спать спокойно.
Когда рассвело, князь Зубов принял на себя просить императрицу-мать, чтобы она тоже переехала в Зимний дворец. Она в горести своей накинулась на него: «Monstre! Barbara! Tigre! C’est la soif de regner qui vous a porte a assassiner votre souverain legitime. Vous avez regne sous Catherine Seconde; vous voulez regner sur mon fils». Потом она объявила самым положительным образом, что не тронется с места. «Je mourrai a cette place».
Так как князь ничего не мог добиться от императрицы, то к ней отправился граф Пален. Она и его приняла таким же образом. «Вас я до сих пор ещё почитала честным человеком», — сказала она, рыдая. Граф старался ей доказать, что она сама только выиграла от переворота. «Я остановил два восстания, — сказал он, — третье вряд ли удалось бы мне остановить, и тогда не только император, но, может быть, вы сами со всей вашей фамилией сделались бы его жертвами».
В эти первые часы она была ещё до того поражена неожиданностью удара, что вовсе не понимала его доводов; но наконец склонилась на просьбу выехать из дворца и в 9 часов села в карету [268] . Когда караул, как обыкновенно, ей отдал честь, она испугалась и прошептала: «Убийцы!» [269]
268
В камер-фурьерском журнале 12 марта значится, что вдовствующая императрица прибыла в Зимний дворец в 10 часов утра
269
Караул Семёновского полка
Сначала она тоже имела мучительное для матери подозрение, что её сын знал обо всём, и потому её первое свидание с императором дало повод к самой трогательной сцене. «Саша! — вскричала она, как только его увидела. — Неужели ты соучастник!» Он бросился перед ней на колени и с благородным жаром сказал: «Матушка! Так же верно, как то, что я надеюсь предстать перед судом Божьим, я ни в чём не виноват!» — «Можешь ли поклясться?» — спросила она. Он тотчас поднял руку и поклялся. То же сделал и великий князь Константин. Тогда она привела своих младших детей к новому императору и сказала: «Теперь ты их отец». Она заставила детей встать перед ним на колени и сама хотела то же сделать. Он её предупредил, поднял, рыдая, детей; рыдая, поклялся быть их отцом, повис на шее своей матери и не хотел оторваться от неё. Граф Салтыков пришёл его позвать; он хотел было идти и снова бросился в объятия своей матери.
Её горе было долгое время невыразимым. Ей везде казалось, что она видела кровь; каждого, кто входил, она спрашивала: верен ли он ей? Она непременно хотела узнать всех убийц своего
270
Юлия Фёдоровна Адлерберг, рождённая Багговут (1760—1839), мать графа В. Ф Адлерберге.
271
Прошли годы. Император Александр скончался в Таганроге Тело его, привезённое в Петербург, было выставлено в Казанском соборе и оттуда по Невскому проспекту и Садовой, мимо Михайловского замка, перевезено в Петропавловскую крепость В погребальном шествии, за колесницей, ехали в одной карете обе императрицы, Мария Фёдоровна и Александра Фёдоровна. Когда карета поровнялась с Михайловским замком, императрица Мария Фёдоровна сказала: «Alexandre n’a jamais ose pupir les meutriers de son pere; j’espire maintenant que Nicolas le fera!»
(Слышано лично 9 ноября 1869 года от великой княгини Марии Николаевны, которой это рассказано было императрицей Александрой Фёдоровной).
Эту последнюю, в её печали, новая императрица покидала как можно реже и выказывала ей самые нежные дочерние чувства. Мария Фёдоровна была весьма тронута этим вниманием. Тайный советник Николаи находился у неё в то самое время, когда доложили о молодой императрице. Он просил позволения тут же повергнуть ей своё почтение. «Сделайте это, — сказала Мария Фёдоровна весьма громко, когда входила Елизавета, — ей никогда нельзя в достаточной степени оказать почтения». Потом пошла к ней навстречу, и обе со слезами обнялись.
13-го числа вся императорская фамилия в первый раз поехала в Михайловский замок для того, чтобы, согласно обычаю, собраться у тела. Императрица-мать не хотела до тех пор видеть генерала Беннигсена [272] , но в этот день я сам заметил, что, уходя, она опиралась на его руку, когда сходила с лестницы. Этот человек обладал непостижимым искусством представлять почти невинным своё участие в заговоре.
Тело Павла было набальзамировано, и, так как всей этой операцией распоряжался ст. сов. Гриве, я обязан ему подробным отчётом во всём, что он заметил. На теле были многие следы насилия. Широкая полоса кругом шеи, сильный подтёк на виске (от удара, нанесённого Аргамаковым, или, как говорят другие, Николаем Зубовым, посредством рукоятки пистолета), красное пятно на боку, но ни одной раны острым орудием, как полагали сначала; два красные шрама на обоих ляжках, — вероятно, его сильно прижали к письменному столу; на коленях и далеко около них значительные повреждения, которые доказывают, что его заставили встать на колени, чтобы легче задушить. Кроме того, всё тело вообще покрыто было небольшими подтёками; они, вероятно, произошли от ударов, нанесённых уже после смерти.
272
Беннигсену поведено было 12 марта быть начальствующим в Михайловском замке (камер-фурьерский журнал)
Когда Павел выставлен был на парадной постели [273] , на нём был широкий галстук, а шляпа надвинута была на лицо [274] . Таким образом прикрыты были и красная полоса вокруг шеи, и шишка на виске. Сверх того, приняты были меры, чтобы народ, проходя перед телом, мог его видеть только в некотором отдалении. Мне показалось, что его нарумянили и набелили, дабы на посиневшем лице сделать менее заметными следы задушения; ибо, хотя каждый знал, какой смертью умер император, но открыто говорили только об апоплексическом ударе, и сам Александр, как уверяют, долго полагал, что испуг убил его отца.
273
Тело Павла, лежавшего до того времени в его поливальной сперва на обыкновенной его кровати, а с 17 марта на парадной постели, 20 марта положено было в гроб и перенесено в большой зал над главными (Воскресенскими) воротами (Das merkwurdigste Jahr, II, 197 и камер-фурьерский журнал)
На парадной постели Павел одет был в императорскую мантию; возле постели был небольшой стол, покрытый малиновым бархатом с золотым газом, а на столе такая же подушка, на которой была императорская золотая корона (камер-фурьерский журнал).
Саблуков (с. 320) тоже говорит, что на Павле была надета шляпа так, чтобы как можно более скрыть левый глаз и висок.
274
В большом траурном зале гроб стоял на катафалке; по сторонам его, на столе и табуретах, расположены были императорские регалии и орденские знаки (камер-фурьерский журнал).