Царевна Софья и Петр. Драма Софии
Шрифт:
Все эти соображения побудили царевну, честолюбивую и смелую более, нежели можно было ожидать от женщины, решиться на все, чтобы удержаться на той ступени величия, на которой она находилась и к которой она всегда стремилась. Во время своего правления она делала всё, что только могла, чтобы привлечь к себе сторонников. Этой же целью объясняются и раздававшиеся ею щедро, под предлогом вознаграждения за оказанные государству услуги, награды, так как она понимала, что эти дары окажут большее впечатление на тех, кто их получал, чем почесть, которую мог им оказать царь, раздавая им, по примеру его предшественников, кафтаны.
Она внушила Голицыну опасение, что общие враги их не удовлетворятся постепенным умалением ее власти, но пойдут далее; что они захотят заключить ее, против ее воли, в монастырь, что, разумеется, неизбежно повлечет за собой и его падение, и погибель всех его родных и друзей. Голицын должен был убедиться ее доводами. Хотя он был осторожен, и умен, и по природе не терпел никаких насилий, он не мог противиться намерениям царевны.
Он желал только, прежде чем приступить к делу, послать старшего своего сына в качестве посла в Польшу с большей частью своих сокровищ, чтобы сберечь себе, таким образом, пристанище при наступлении бурь, исхода которых
197
Такого поползновения канцлера к измене не придумали даже «петровцы», силившиеся найти любые аргументы для оправдания его ссылки.
После всех с давнего времени принятых ею мер она решилась на последнее средство и исполнителем своего замысла избрала Феодора Шакловитого [198] , начальника Стрелецкого приказа, который благодаря поддержке царевны из ничтожного писца стал окольничим или меченосцем, — звание, следующее непосредственно за званием боярина-сенатора.
Шакловитый, обещав в точности исполнить волю царевны, собрал в замке Кремль — обычной резиденции царя и патриарха, в котором находятся все государственные приказы, — 600 надежных стрельцов под начальством полковника Резанова [199] и, став во главе их, приказал им следовать за ним в Преображенское. Но в то время как он отдавал этот приказ, двое из бывших в Кремле стрельцов, мучимые угрызением совести, решились не обагрять рук кровью своего государя и, скрывшись, дали знать обо всем царю Петру [200] .
198
Фёдор Леонтьевич Шакловитый сделал блестящую карьеру еще до прихода Софьи к власти. Мелкий городовой дворянин выдвинулся в подьячих приказа Тайных дел (1673–1675), стал дьяком (1676), а в августе 1682 г. — думным дьяком центрального военного ведомства — Разрядного приказа. Делом его рук был экстренный сбор дворянского ополчения, арест и казнь Хованских, а после окончания Московского восстания — «разбор» стрелецких полков на посту главы Стрелецкого приказа (1682–1689). Он отвечал за кадры центрального госаппарата и с 1686 г. активно вмешивался в решение важнейших вопросов внутренней и внешней политики, добиваясь, прежде всего, венчания Софьи на царство. В июне 1689 г. фаворит Софьи, готовый ради нее на все (и даже ставший родоначальником русского политического плаката), получал высокий чин окольничего и почетное звание наместника вяземского, но уже 12 сентября, после пыток, был казнен за якобы готовившееся покушение на Петра и его родню.
199
Стольник и стрелецкий полковник Семен Юрьевич Резанов, приближенный Шакловитого, был обвинен по его делу, бит кнутом и с урезанием языка сослан в Сибирь.
200
Шакловитый даже не знал, что стрельцы собираются в Кремль, куда их призывали, раздавая деньги, агенты Нарышкиных, чтобы до смерти запугать Петра призраком повторения Московского восстания. См.: Второв Н.И., Александров-Дольник К.О. Воронежские акты. Воронеж, 1850. Кн.1. С. 80–91.
Изумленный до крайности, он вскочил с постели и тотчас послал за своими дядями, братьями матери, и впопыхах советовался с ними о том, что следует предпринять. Решено было послать в город, чтобы удостовериться в истине происшествия. Один из царских дядей и князь Борис (Голицын) отправились с этим поручением. На пути они встретили Шакловитого, едущего со стрельцами, скрылись от них в сторону и поспешили затем обратно спасать царя.
Бедный Пётр едва имел время сесть в коляску с матерью, супругою, сестрою и, сопровождаемый немногими верными слугами, поскакал в Троицкий монастырь. Заговорщики, приехав, начали искать царя, но стрельцы, бывшие на страже у царя, не знавшие ни о чем и удивленные лишь бегством его, рассказали своему начальнику или судье, что его величество поспешил уехать с величайшей поспешностью.
Упустив из рук свою жертву, Шакловитый возвратился поутру к царевне, которую нашел не менее опечаленной, нежели он сам, неудачей этого предприятия. Бегство это вызвало большое изумление среди жителей Москвы, и никто не мог угадать причины его. Но к вечеру стало известно, что царь Пётр послал к царевне, упрекая ее в злодействе, а она совершенно отреклась от всего, уверяя, что произошла ошибка, что за заговорщиков приняли стрельцов, которые приезжали сменять караулы, и что ее жестоко оскорбляют, считая её способною на такое отвратительное дело, как убийство родного брата.
Объяснение всего происшедшего прибытием стрельцов для смены караулов показалось всем слишком недостаточным, так как смена производилась всегда днем, а стрельцы приезжали в Преображенское ночью. Но, как бы то ни было, царь Петр, достигнув благополучно Троицкого монастыря, написал ко всем боярам, чтобы они без промедления явились к нему туда. Он написал также ко всему дворянству и послал приказы во все города держать милицию наготове для поддержки его.
Когда все государство узнало, таким образом, о заговоре Шакловитого, к царю стали стекаться люди из разных концов государства, и менее чем за неделю собралось в Троицкий монастырь множество дворянства. Немедленно послал царь указ Голицыну явиться к нему, но Голицын уклонялся под предлогом, что его не отпускает царь Иоанн.
Царевна делала между тем все, что только было возможно, чтобы иметь на своей стороне стрельцов, на которых Пётр рассчитывал. Она созвала к себе их пятидесятников [201] и десятников, которые в подобных случаях могли иметь на умы солдат более влияния, нежели полковники и другие офицеры. Расставив их у лестницы, она после обедни вышла к ним с царем Иоанном, и,
201
У Браудо ошибочно интерпретирована транскрипция Piecetniks: пятисотников; такой выборной должности в стрелецком полку из 500 бойцов не было.
Царевна подтвердила приказ Иоанна; стрельцы, тем не менее, придали ему очень мало значения; они отправились в Троицкий монастырь и уверили царя Петра в своей преданности. Видя их поступок и зная, кроме того, что большая часть бояр также присоединилась к Петру, царевна решилась примириться с ним, для чего и отправила к нему двух своих теток, сестер отца, царевну Анну Михайловну и сестру свою Марфу Алексеевну [202] .
Прежде чем идти дальше, необходимо сказать, что факт управления государством царевной Софией возбудил и в других принцессах царской крови сильное желание оставить, подобно ей, свои монастыри и перейти, как она, в царский дворец. С этим она и должна была мириться во время своего правления из опасения, чтобы те доводы, на которые она могла бы ссылаться, отказывая им, не были бы обращены против нее самой и чтобы она не вынуждена была в таком случае своими противниками к возвращению в свой монастырь.
202
Царевна Анна, дочь Михаила Фёдоровича Романова (1630–1692), и Марфа, дочь царя Алексея Михайловича (1652–1707), известная подвижница и меценатка.
Кроме тех вышеназванных принцесс, Авдотья, или Доротея, Екатерина, Софья, Мария, Феодосия или Феодора, были родные сестры по отцу и матери царя Иоанна Алексеевича [203] ; мать их была из рода Милославс-ких [204] . Царь Пётр и царевна Наталия [205] были от второго брака Алексея с девицею из рода Нарышкиных [206] .
Супруга царя Иоанна была из рода Салтыковых, имя ее Марфа [207] ; все ошиблись, полагая, что она родит сына, так как она родила дочь [208] .
203
Имеются в виду царевны Евдокия (1650–1702), Екатерина (1658–1718), София (1657–1704), Мария (1660–1723) и Феодосия (1662–1713) Алексеевны.
204
Мария Ильинична, супруга царя Алексея Михайловича (1647–1669), родила ему восемь дочерей и пятерых сыновей; из детей пятеро не пережили отца.
205
Царевна Наталия Алексеевна (1073–1716), единоутробная сестра Петра и участница его «потех».
206
Девица из рода Нарышкиных — Наталия Кирилловна (1651–1694), вторая жена царя Алексея Михайловича (1671–1675), мать царевича Петра, царевен Натальи и Феодоры, любительница театра, светской музыки и танцев. Овдовев на 26-м году жизни, упорно боролась с законными наследниками за престол для своего сына, получив прозвание «Медведица». После свержения Софьи взяла всю власть в свои руки, правя с помощью родственников и прихлебателей и не допуская Петра к серьезным делам. Боролась не только с талантливыми государственными деятелями, соперничества которых опасалась, но и с родственниками самой ею выбранной жены Петра Лопухиными. Смерть Наталии 25 января 1694 г. знаменует начало государственной деятельности Петра.
207
Нёвилль спутал Прасковью Фёдоровну Салтыкову, супругу царя Ивана Алексеевича, и Марфу Матвеевну Апраксину (1664–1715), вдову царя Фёдора Алексеевича.
208
Анну Иоанновну (1693–1740), императрицу Всероссийскую с 1730 г.
Царь Пётр женился на девице из дома Лопухиных, по имени Марфия или Марфа [209] . Она так испугалась, бывши принуждена следовать за супругом своим в его ночном побеге, почти полунагая, чтобы спастись от смерти, — что неизбежно и случилось бы, если бы не предостерег младший Голицын, — что выкинула через несколько дней после этого. Но взамен того она родила сына в прошедшем феврале месяце, и рождение этого царевича [210] нанесло последний решительный удар партии царевны Софии. Возвращаемся к нашему рассказу.
209
Марфа — Евдокия Фёдоровна Лопухина (1669–1731) — несчастная жена Петра (1689–1698), мать царевича Алексея, казненного отцом. Трогательные чувства Евдокии к мужу служили нестерпимым укором его развратной жизни. Во время заграничной поездки Пётр приказал постричь царицу, но ни у кого не поднялась на это рука; даже по возвращении царя архимандрит, которому было приказано насильно постричь Евдокию, предпочел казнь. Фиктивно постриженная в Суздальском Покровском монастыре, царица жила мирянкой, пользуясь огромным уважением духовенства и народа, жалевшего страдалицу, отец и дядья которой были сосланы, а один запытан Петром насмерть. Решив умертвить сына, Пётр не постеснялся обвинить его мать в прелюбодеянии и заточить в Шлиссельбург; умерла она в московском монастыре.
210
Алексея Петровича (1690–1718), убитого по приказу отца.