Царица Аттолии
Шрифт:
Эддис перевела дух, чтобы продолжить:
— Я не хочу верить, что защищала бы свой трон такими средствами, но и свое поведение в этой войне я нахожу… не похвальным. Ген, я бы не начала эту войну, чтобы отомстить за тебя или даже, чтобы спасти тебя. И все же я думаю, какие дипломатические возможности я упустила, когда была так зла на нее?
Евгенидис лежал на спине на нижней ступени трона, сложив руки на груди и перекрестив лодыжки. Его манжета и крюк были инкрустированы золотом, чтобы соответствовать золотому канту на воротнике и рукавах
— Если она не получает удовольствия от пыток, почему она не сделала разумную вещь и не повесила меня? — тихо спросил он. Это был неоспоримый аргумент. За ним последовал еще один. — Если она поймает меня снова, что помешает ей выполнить свое обещание?
Эддис колебалась. В прошлом Аттолия доказала, что не остановится ни перед чем для защиты своего трона. Насколько серьезную угрозу представлял для нее Евгенидис? Не такую большую, думала Эддис, но кто может ее измерить? Она тщательно обдумала свой ответ, прежде чем заговорить.
— Если она когда-нибудь снова схватит тебя, она тебя немедленно убьет. Она будет дурой, если не сделает этого, но, Евгенидис, — она наклонилась и пристально посмотрела ему в глаза, — она никогда не получит тебя.
Евгенидис закрыл лицо рукой.
— Я тоже так думаю и верю в это, когда иду спать. Я говорю себе, что ей не удастся ничего мне сделать. Но потом мне становится страшно, — прошептал он. — И тогда я жалею, что она не повесила меня. Я молюсь своему богу, чтобы она повесила меня, и ненавижу мидянина.
Он засмеялся, а Эддис поморщилась.
— Итак, — сказал он, снова овладев своим голосом, — я получил разрешение исчезнуть, пока не перестану походить на испуганного кролика? Потому что не думаю, что смогу в ближайшее время соблюсти приличия.
— Как долго? — спросила Эддис.
— Несколько дней. Не больше десяти.
— Десять?
— Может быть.
— Бери столько времени, сколько тебе нужно, — мрачно сказала она. — Я объявлю, что послала тебя в прибрежную провинцию.
Это было лучше, чем он надеялся, но Евгенидис ничего не сказал. Он сел, потом встал и поклонился царице. Затем он вышел.
Он уехал на десять дней и вернулся ранним утром одиннадцатого. Эддис заметила его у стены тронного зала во время утреннего приема. Он выглядел усталым, но спокойным. Евгенидис лениво наблюдал, как она занимается делами: распределение налоговых льгот, пособий для сирот и вдов погибших солдат, компенсаций за сгоревшие фермы. Аттолия с Сунисом, казалось, полностью сосредоточились на войне друг с другом, но Эддис заботилась о том, чтобы все клочки ее пахотных земель были тщательно засеяны и ее люди получили еду, чтобы выдержать еще одну зиму без торговли. Блокада войск Суниса на Тегмисе продолжалась. Он предлагал мирные переговоры.
Следующая неделя принесла известие, что Сунис вел переговоры о покупке кораблей с анонимной континентальной державой, готовой поддержать его в войне с Аттолией. Доставка кораблей планировалась в ближайшее время, чтобы прорвать блокаду Тегмиса и поддержать наземное вторжение до наступления осенних ураганов. Одним росчерком пера Сунис удвоил размеры своего флота, а Аттолия потеряла возможность заключить мир.
— Он знал о кораблях, когда напал на Тегмис, — сказала Эддис.
— Почти наверняка.
Военный министр взял слово на Совете Эддиса.
— Аттолия борется не только с Сунисом, но и со своими баронами тоже. Она не может одновременно командовать действиями сухопутных войск и флота, а ее новоиспеченные генералы не смогут вести войну, если бароны будут саботировать интересы Аттолии. Поражение при Тегмисе полностью лежит на совести барона Стадикоса. Сунис уже готовится отвоевать утраченные острова. Он начнет, как только получит новые корабли. Если он возьмет под контроль острова, Аттолии будет очень трудно остановить наземное вторжение.
— Она тонкий стратег. Вы уверены, что Сунис сможет вернуть острова даже с превосходящей огневой мощью? — спросил кто-то.
Военный министр пожал плечами.
— Кто знает? Сунис, конечно, не тонкий мыслитель, но и далеко не дурак. В последнее время мы надеялись, что Аттолия потеснит Сунис, не удовлетворившись тем, что он больше не угрожает ее трону, в то время как цель Суниса заключается в расширении своей гегемонии. Если он возьмет под контроль Аттолию, он может продолжить войну с Эддисом, нападая на нас с двух сторон. Единственным облегчением, на которое мы сможем надеяться, это то, что ему понадобится время, чтобы закрепиться на новой территории.
— Тем не менее, присутствие Мидии у побережья представляет для всех реальную опасность, и она усиливается. Сомнительно, что Сунис сможет быстро добиться победы и захватить в плен царицу. Если царица сбежит в Мидию, Император сделает все возможное, чтобы восстановить ее на троне в качестве своей марионетки. Он получит повод для высадки на побережье и, скорее всего, захватит Сунис, а потом и Эддис. Даже если он воздержится от прямого нападения, наша ситуация будет только ухудшаться без доходов от регулярной торговли. Так что, обращение Аттолии к Мидии за помощью будет для нас худшим из вариантов.
Царица попросила начать обсуждение, и все утро прошло за пересмотром деталей военных действий.
— Ваше Величество, — наконец подал голос ее Вор.
Он никогда раньше не говорил на заседаниях Совета, и все с удивлением повернулись к нему.
— Наша цель заключается в том, чтобы свергнуть Аттолию без привлечения Мидии. Если противоречия ее правления будут устранены, и правительство Аттолии станет более стабильным, но враждебным по отношению к Мидии, это может означать союз Эддиса и Аттолии против Суниса.