Царица царей
Шрифт:
Сейдкона просто качнула головой. Агриппа проследил за ее жестом и обнаружил в толпе двух путешественников. Мужчина показался ему смутно знакомым, да и женщина тоже. Его внимание привлекла ее манера двигаться. Она грациозно шла, едва касаясь земли.
Агриппа решил нагнать парочку, но тут мужчина бесцеремонно обнял свою спутницу и поцеловал ее.
Агриппа сразу потерял к ним интерес. Подумаешь, обычная продажная женщина или невольница. Ему нет до нее дела. Кстати, его заждались в Риме. Кроме того, она точно не Клеопатра. Та давно мертва. Агриппа усмехнулся. С чего он разволновался?
Отряд Агриппы двинулся дальше, но Ауд продолжала оглядываться назад. В женщине ей почудилось нечто странное. Древнее и темное.
Однажды сейдкона испытывала такие же чувства. В тринадцать лет ее продали на корабль, отплывавший в неизведанные края, в качестве живого талисмана. Судно угодило в шторм, и из всей команды в живых осталась только Ауд. Девочка уцепилась за деревянный обломок, плававший в ледяном океане. В конце концов, уверенная, что умирает, она разглядела в воде что-то непонятное. Громадный глаз, длинный извилистый хвост… Создание, напоминающее дракона, в виде которого был сделан их корабль.
Существо застыло над голубой бездной, и она не могла оторваться от гигантского ока. Она узрела в нем тысячелетнюю историю, безбрежные бушующие волны. Когда-то ему поклонялись моряки и цари. Теперь все ушло.
Ауд поняла, что видела бога, обитающего в глубине соленых пучин. Одного из тех, кто существовал еще до начала времен. Ауд затягивала ревущая тьма, она покорилась, но бог морей отослал ее обратно.
Девочку вынесло на чужой берег. Она сохранила только прялку, которую накрепко привязала к застежкам платья, когда судно пошло ко дну. И она спаслась. Тогда Ауд даже не представляла, что на то есть особая причина.
Вселенная живет по определенным законам. Ауд суждено совершить что-то важное.
И ее час настал. Жаль, что она постарела и утратила былые силы, но у богини судьбы свое разумение.
Ауд повели через рыночную площадь к императорскому дворцу. Сейдкона зашептала какие-то слова, свивая между пальцами нити судьбы.
А ученый и царица отстранились друг от друга и вскоре окончательно затерялись в римской сутолоке.
8
Николай отвернулся. Клеопатра перевела дух, пытаясь держать себя в руках. Поцелуй ученого пробудил в ней голод. Теперь ей хотелось очутиться подальше от него. Она способна натворить такое, о чем позже пожалеет.
И он жаждал сбежать от нее. Клеопатра знала его мысли. Николай обещал помочь ей, но храбрость была показной. Николай трепетал перед ней, но у него хватило мужества повернуться к ней спиной. Он принялся прокладывать дорогу им обоим. Ученый продирался сквозь толпу по узеньким пыльным улочкам. На его руках спал ребенок.
Она не испытывала жалости к Николаю. Именно он настоял, что они должны сойти с «Персефоны». И они окунулись в море людей, красок и звуков Рима. Всюду толклись животные, шлюхи и моряки. Клеопатра уставилась на шею историка. Удивительно хрупкие у него позвонки… Это будет несложно, подумала она, и веревка между ними туго натянулась. На самом деле Николай принадлежит ей, хотя со стороны все выглядело иначе. Она лишь играла роль его рабыни.
Зеваки
— Никогда больше так не поступай, — выдавила она. — Никогда не прикасайся ко мне. Я бы с ним справилась.
— Я сделал первое, что взбрело в голову. Люди Агриппы схватили бы нас.
«Ее не нужно спасать, — прошелестел внутри голос Сохмет. — Перед ней надо преклоняться».
Да и вообще, нуждается ли Клеопатра в Николае?
Однако он может выбираться на улицу в дневное время. Он будет искать ее детей в тех местах, куда ей нет ходу. В омерзительной столице империи ее сразу же узнают в лицо.
— Я бы хотела с ним просто встретиться, — мрачно произнесла она. — Агриппа командовал армией в Александрии. Он также виновен в гибели Антония. Он присутствовал при казни Цезариона. Стоял возле Октавиана. Он отдал приказ.
— И ты бы оставила его в покое? Нет, ты настроена убивать. Неужели ты стала бы драться с ним прямо в порту на глазах у окружающих?
— Тебя беспокоит, что римляне могли пострадать? — парировала она. — Разве тебе не безразлично?
— Не забудь о твоих подданных, — уточнил Николай. — К берегу подходило очередное судно с рабами. Подумай, где их захватили. Люди Октавиана побывали во всех концах Африки.
Ученый слегка коснулся ее плеча. Клеопатра отпрянула от него, едва удержавшись, чтобы не оскалиться. Неужели так будет всегда? Никто не приласкает ее и не полюбит?
Неважно. Марка Антония уже нет.
Она должна была вступить в Рим, увенчанная короной своих царственных предков. Но ее привезли сюда в вонючем и грязном трюме, выкинув в трущобу. Рим оказался бесцветным городом, унылым в сравнении с блестящей роскошью Александрии. На ее родине все было убрано шелками с затейливыми узорами. В прошлый раз она приплыла на корабле в эту страну с новорожденным Цезарионом. Рядом находился Юлий Цезарь. Он, по крайней мере, уважал Клеопатру. По его мнению, женщины были не хуже мужчин. В конце долгой карьеры недруги высмеивали его, называя женоподобным. Он отвечал им, что амазонки властвовали над Азией, а Семирамида безраздельно и безжалостно правила Вавилоном. В таком случае он готов стать женщиной. Юлий Цезарь не заботился о молве, пренебрегал чувствами обманутой жены и не обращал внимания на интриги сенаторов. Он поселил любовницу в своем летнем доме на берегу Тибра. Клеопатра гуляла в саду, окруженная розами, которые напоминали ей о родине.
И теперь они проходили мимо этого места. Правда, после смерти Цезаря сад отдали народу.
— Я — царица, — заявила она Николаю. — А ты — слуга. Не смей ко мне притрагиваться.
— Не шуми. Не хватало только, чтобы нас арестовали, — ответил Николай, опустив голову. Он потянул Клеопатру к дверному порталу, в сторону от дороги, по которой маршировал патруль легионеров.
В полумраке она поправила покрывало. Зрачки у нее расширились. Она знала об этом. Клеопатра стянула перчатку и взглянула на ногти. Длиннющие и загнутые, настоящие когти. Они быстро уменьшились, но все же…