Царица царей
Шрифт:
Девушка — ей нельзя было дать больше семнадцати — обладала грацией танцовщицы. Она потянулась и по-кошачьи зевнула.
— Долгое было путешествие, — ответила она по-гречески.
Голос у нее оказался низкий, с хрипотцой, неожиданной для столь хрупкого создания.
— Как твое имя? — поинтересовался Август.
— А твое? — произнесла она.
Император подался вперед.
— А разве ты не знаешь?
— Рим ничего не значит для меня, — пожала плечами девушка. — Я живу по своим законам.
— Можешь звать меня Октавианом, — пробормотал
— А ты меня — Хризатой, — отозвалась девушка.
— Она — жрица Гекаты, — вмешался полководец. — И психагог. [32] Не советую слишком к ней приближаться.
Но Август не верил в подобные вещи.
— Я не причиню тебе зла, — почти пропела Хризата, и Август поверил. Такая красавица несет лишь добро.
32
Заклинатель духов. Человек, вызывающий души умерших.
— Оставь нас, — приказал он Агриппе и, когда тот замешкался, повторил приказ тоном, не терпящим возражения.
Сперва тот не собирался подчиняться, но в конце концов убрал меч в ножны. Отрывисто кивнул, признавая поражение, круто развернулся и, хлопнув дверью, убрался восвояси.
— Поимей девчонку, если тебе хочется, — донесся до Августа голос старого друга уже из коридора. — На другое она не годится.
Хризата подошла к императору. Август заметил у нее на пальце кольцо с огромным сверкающим опалом. Он переливался всеми оттенками розового и голубого, зеленого и фиолетового. Камень украшало резное изображение женского лица.
Август протянул руки и обхватил ладонями тонкую девичью талию. Вдохнул запах ее кожи: головокружительную смесь древесного дыма, соли, розмарина и секса… Он высунул язык и лизнул Хризату, чтобы попробовать, какова она на вкус.
Она рассмеялась, запрокинув голову, и потянулась к какому-то предмету, стоявшему на полке за спиной Августа.
— И ты больше ничего во мне не видишь? — спросила она. — Только смертную женщину для утех?
— Я знаю, что ты — не так проста… иначе тебя бы здесь не было, — заявил Август, хотя вообще-то лгал. Он улыбнулся, любуясь нежной шеей Хризаты, и куснул ее сосок. Вот в чем он нуждался. Теперь он на время забудет о грядущих несчастьях. Что такое война без женщины? Он потянул девушку к себе на колени.
Она отстранилась. Глаза Хризаты стали темно-изумрудными, румянец на щеках разгорелся.
— Что это? — поинтересовалась она, протягивая ему находку. — Хорошенькая вещица. Мне она пригодится, чтобы хранить украшения.
В руках она держала серебряный ларчик с прахом Антония.
— Только не это, — выпалил Август. — Я подарю тебе что-нибудь получше. Шкатулку из слоновой кости с рубинами, под цвет твоего лица.
Она улыбалась. Август заметил в одном ее глазу золотистые искорки. Молочная кожа жрицы будто мерцала, а губы напоминали подогретое
— И что теперь? — спросила она.
— Поставь на место, — отозвался он.
Она уже раздразнила его. Август предвкушал все то, что он намеревался с ней проделать. У него были припасены веревки и плетка из мягкой кожи. Он рисовал в воображении восхитительные отметины, которые оставит на бледной плоти. Его тело отозвалось сладострастной дрожью.
— Пожалуй, я не буду, — произнесла Хризата.
В ней произошла неуловимая перемена. Ее бедра сомкнулись вокруг его бедер, и Августа словно заковали в железные оковы. Мягкая податливость стана под его ладонями обернулась твердым деревом. Август успел мельком увидеть лицо жрицы, прежде чем та выгнула спину и запрокинула голову.
Зелень ее глаз сменилась чернотой.
Император ахнул от неожиданно пронзившей его боли. Ее пальцы скользили по нему, ногти царапали кожу.
Хризата раскрыла ларчик, наклонилась и лениво провела рукой по каменному полу. Послышался скрежет, в плите возникла трещина. Открылся темный лаз, ведущий в темноту. Девушка высыпала туда щепотку пепла.
Августа наблюдал, парализованный от ужаса.
Хризата вытащила из прически булавку и проколола свой мизинец. Нестерпимо долго держала ладонь над трещиной, пока капля крови не слетела вниз.
Затем она заглянула прямо в глаза Августу.
— Смотри, — приказала она. — И слушай.
Откуда-то из глубин послышался пронзительный вопль. Пол пошатнулся. С полок полетели книги. Август упал на пол, едва не уткнувшись лицом в бездонный разлом.
Оттуда неслись новые звуки. Стоны, невнятные выкрики на незнакомых языках. Стенания, полные голода, жажды и отчаяния.
Повеяло мертвящим холодом. В ледяной тьме что-то шелохнулось, заколыхалось и стало вздыматься, словно туман над рекой.
И этот дым, вырванный из черных пучин, густел с каждой секундой.
Вдруг в комнате возник мужчина — странно бесплотный и с зияющей раной в животе. Однако даже кровь была прозрачной.
Август различил в грудной клетке призрака неподвижное сердце.
— Назови нам свое имя, — приказала Хризата. — Кто ты такой?
Повисло долгое молчание.
Мужчина медленно вытащил изо рта положенную на язык металлическую монету. Внимательно рассматривал ее, потом крепко сжал в кулаке.
— Когда-то я был Марком Антонием, — произнес он.
— И снова им являешься, — провозгласила жрица. — Я открыла врата Аида, чтобы твоя тень могла вернуться на землю.
10
Дух Марка Антония затрепетал. Огонек свечи насквозь пронизывал его рану. Он провел руками по своей утраченной плоти, поднес ладони к лицу и растерянно на них уставился. Они были в крови — выцветшей, как старое пятно от чернил.
Призрачная тень послушно посетила мир живых. Август сощурился, чтобы различить Антония. Тот на миг становился четче, но сразу же расплывался, будто затонувший корабль под зыбкой толщей воды.