Царица царей
Шрифт:
«Антоний, — вздохнула она, — во что я превратилась?»
Мысленные разговоры с любимым стали единственным, что удерживало ее от полной утраты человеческого облика. Клеопатра часто представляла брачную церемонию — их сплетенные пальцы, зажженные светильники… Вышагивающие павлины, дети, восседающие вокруг новобрачных. Непокорная грива Антония, бугры мышц под ее ладонью, когда она держала мужа под руку. Клеопатра думала о нем и оживала. Она не утратила свою сущность целиком и полностью, решила она. Она еще остается человеком.
Но уже страшилась того, что обманывала себя.
Окруженная дикими кошками, она погрузилась в безмятежность. Месть и Рим казались немыслимо далекими. Она спала, свернувшись калачиком,
Но сейчас происшествие в трюме не давало Клеопатре покоя. «Обычные невольники», — твердила она, но облегчения не испытывала. Она понятия не имела о ребенке, когда растерзала его мать, отца и других пленников. Охваченная безумием, она упивалась собственным голодом и насыщением. Она едва не убила мальчика. Клеопатра уже приготовилась выпить его кровь, но пришла в себя и с трудом выпустила. Там в темноте она завыла от ужасного открытия. Она-то считала, что способна обуздать жажду, но ошибалась.
Ты стала ее рабыней. Вот что говорила рехет.
Где-то на полпути Клеопатра очнулась в трюме в окружении гигантских кошек. Она водила пальцами по узорам на тигриной шкуре, уверенная, что в узорах скрыто будущее. Вдруг здесь зашифрованы все ее деяния, чаяния и ответы на вопросы? Полоски на шерсти похожи на иероглифы, чуть не рассмеялась Клеопатра… И она силилась разобрать письмена богов. Лишь петляя по узким улочкам, она поняла, что впала в безумие.
Ее будущее не зафиксировано нигде, кроме ее же собственного тела. Да и эту запись нельзя прочитать. Известно только одно: Клеопатра прибыла во вражеский город. Неприятель может схватить ее в любую минуту.
Николай отдал мальчика в подмастерья писцу, с которым познакомился еще в Дамаске. Затем оба продолжили путь и, наконец, добрались до места назначения.
— Здесь нас не будут искать, — сообщил ученый, взламывая замок. Клеопатру он спрятал в библиотеке. Здание принадлежало поэту Вергилию, баловню императора. Несколько месяцев назад Николай столкнулся с ним в Александрии, и тот обмолвился, что надолго уезжает в Кампанию.
Чтобы не мечтать о пожарах и кровопролитии, Клеопатра принялась изучать книжное собрание. Николай принес фимиам, [27] и она попыталась воскурить его, но былого удовольствия не получила. А ведь она так любила этот запах! Он напоминал Александрию, аромат кедровых досок, которые привозили из Кипра. Потом именно из-за них на верфях начался пожар. [28] Пламя перекинулось на библиотеку, где хранились бесценные пергаменты. Исчезли знания путешественников и ученых, сведения о целебных снадобьях и магии, карты и песни на всех известных языках мира. Увы, сокровища погибли, обратились в прах. Ветер развеял серую пыль по Египту, смешав с песком. И Клеопатра тоже надышалась пеплом. Тогда она шла по горящей Александрии, пронизанной черным дымом. Однако не постигла ни крупицы той премудрости, которую он впитал и уничтожил.
27
Ароматическая смола.
28
Пожар произошел приблизительно в 48–47 гг. до н. э. — при взятии Александрии армией Юлия Цезаря, который вмешался в династийную войну между Клеопатрой и ее братом Птолемеем XIII Дионисом.
Николай отправился в центр города разузнать, где держат ее детей. А она осталась в безопасности, как и подобало царице. Пусть слуга раздобудет необходимые сведения. Конечно, Рим кишел предателями, на каждом шагу может возникнуть
Клеопатра принялась разворачивать свитки и раскладывать их на мраморном полу. В юности она, так же сидя на полу во дворце, учила языки. Поэмы и исторические книги, тома мифов, сочинения и труды по медицине. Слова сделали ее подлинной царицей Египта. В них заключалась сила и власть. Но теперь пергаменты превратились в никчемные мертвые вещи. Она вообще не могла сосредоточиться, чтобы вникнуть в уникальные тексты.
Даже в этом лишенном окон зале Клеопатра чувствовала, как по небосклону ползет луна. В Египте поклонялись Ра, древнему богу солнца с волосами цвета чистой лазури, костями из серебра и золотой плотью. Днем он плавал по небесной воде, создавая звезды, а с наступлением ночи они озаряли дорогу в царство мертвых.
Внезапно ей захотелось, чтобы настала нескончаемая ночь. Мрак идеален для нее. Главный враг, как и другие смертные, наверняка спит по ночам. Она ощутила, как Сохмет вздымается над землей. Богиню подхлестнул кровавый пир, который устроила на корабле Клеопатра.
В попытке отвлечься царица склонилась над одной из книг. По чистой случайности это оказалась неопубликованная поэма о ней самой. [29] Вергилий подпустил в историю тумана и сочинил совершенно ужасную концовку. Теперь о Клеопатре не сплетничал только ленивый. Вергилий вывел ее в образе Дидоны, царицы Карфагена, влюбленной в Энея. Тот расстался с ней и вернулся к своему народу. В поэме самоубийство царицы увенчалось успехом. Эней стоял на палубе корабля, плывущего к родным берегам, и смотрел на дым погребального костра бывшей возлюбленной.
29
Имеется в виду поэма Вергилия «Энеида», написанная между 29 и 19 гг. до н. э.
Клеопатра вздрогнула. Как будто Марк Антоний бросил ее при Акциуме, а сам возвратился в Рим, оставив ее страдать.
Клеопатра в ярости расшвыряла свитки. Не станет она терять времени даром. Прочь из библиотеки! Хватит с нее успокоительных речей Николая!
Древний город, полный храмов. И людей. Ее ждут дети и враг.
9
За дверьми послышались чьи-то шаги. Август замешкался и пролил вино. Он поднял бокал, как оружие, собираясь швырнуть его в лицо незваного гостя. Однако на пороге появился Марк Агриппа — хмурый, как обычно. Император вскочил и обнял друга.
— С тех пор, как ты уехал из Фив, прошло уже шесть месяцев, — воскликнул он с радостью. — Я думал, ты погиб или случилось что-нибудь еще.
— Что может быть хуже смерти? — раздраженно отозвался Агриппа. — Легионеры по твоему приказу объездили весь свет, а я так и не знаю, чего ради. Я привез тебе трех волшебников. За такой же срок я бы навербовал центурию.
— Волшебников и в Риме многовато, — поморщился Август.
— Колдунов, — поправился Агриппа. — Кудесников. Как их ни называй, они от этого не изменятся. Не доверяю я магам.
— Жаль, не доставил их пораньше, — сказал Август.
Агриппа сел напротив него и облокотился о стол.
— А я полагаю, что тебе следовало просветить меня насчет твоих грандиозных планов. С кем ты собрался сражаться при помощи колдунов? Такое противоречит римским традициям. Кто нам угрожает? Парфяне? Скифы? Не бойся ты варваров. У нас — целая армия. Солдаты готовы выступить в поход из столицы и из союзных территорий.
— Парфяне ни при чем, — произнес Август.