Царская невеста

Воронина Виктория

Молодой хан тоже не мог заснуть. Он чутко прислушивался к неровному дыханию девушки и наконец, не выдержав, спросил:

– У тебя дурманящий порошок закончился, любовь моя? Что ты все крутишься и не спишь?

Маша схватилась рукой за мешочек и охнула. Завязка ослабла и почти вся горсть с беленой, что дал ей для самозащиты предусмотрительный дьяк Поликарпов, просыпалась на землю.

– Да не бойся, не трону я тебя до свадьбы, - успокаивающим тоном сказал ей Ильдар. Его любовь обрела такую

силу, что ему интересы его невесты сделались намного важнее собственных и он был готов на любую жертву ради нее, даже на длительное воздержание. – Признаю, неправильно вел себя, желая взять тебя силой, против твоей воли. Больше, клянусь, никогда так не поступлю и ничем не смущу твое женское сердечко.

– Ах, если бы ты знал, владыка Ильдар, как сильно я хочу, чтобы ты меня трогал! – вырвалось у Маши и она проворной белкой метнулась к своему избраннику. – Хоть один раз обними меня и поцелуй! Невеста я тебе или нет?

– Машенька, ты в самом деле этого желаешь? – дрогнувшим голосом спросил ее Ильдар.

Маша от избытка чувств не в силах вымолвить ни слова только кивнула головой. Молодой хан, не помня себя от счастья, крепко обнял девушку и прильнул к ее податливым, ждущим его ласк губам. Их души словно слились в одну бурную реку взаимной страсти, нескончаемым потоком уносившего влюбленных в очарованную даль. Но тут грозно зарычал гепард, ревнуя своего любимого хозяина к малознакомой девице, и Ильдар, оторвавшись от Маши, с упреком сказал ему:

– Не рычи, негодяй, я и тебе подругу найду!

Непредвиденное вмешательство Пардуса заставило влюбленных чуть остыть и вернуться к благоразумию, однако молодой хан так и не нашел в себе силы выпустить любимую невесту из своих объятий. Маша лежала обогретая с одной стороны все еще горящим костром, с другой стороны спящим женихом и чувствовала себя как никогда защищенной, согретой и счастливой. Бесконечное звездное небо темной пеленой укрывало их обоих, и девушка верила, что это звездное одеяло навсегда укрыло их от горя и несчастий.

Утром Ильдар сел на буланого коня, посадил Машу впереди себя и они с надеждой на лучшее тронулись в обратный путь. Былой тревоги и волнений, испытанных накануне как небывало, наоборот, влюбленные с оптимизмом думали о своем возвращении в Ханский дворец . Касимовский царь знал окрестные леса как свои пять пальцев, что позволило ему успешно выбрать кратчайшую дорогу в город.

По прибытии в Касимов молодой властитель объявил своим советникам о своем решении креститься в православную веру и жениться на русской девице, присланной ему царем Алексеем.

– Те, кто желает могут вместе со мною стать православными людьми и остаться у меня в услужении, но неволить никого не буду, поступайте по своему разумению, - предложил он слушателям под конец речи.

Неожиданная новость до того огорошила придворных Ханского дворца, что они долгое время потрясенно молчали, не зная, что им думать и что сказать по этому вопросу. Больше всего расстроился решением владыки главный муфтий Касимовского ханства. Едва молодой хан удалился в свои покои, он поспешил на женскую половину дворца, к правительнице, надеясь, что

та сможет уговорить своего сына пересмотреть свое решение, в корне меняющее его жизнь.

Фатима-Султан в это время отдыхала в большой беседке дворцового сада, набираясь сил перед совершением в мечети коллективной пятничной молитвой Джума-намаз. Двенадцать самых миловидных прислужниц Ханского дворца окружали правительницу, готовясь выполнить любой ее приказ, одна доверенная служанка держала в руках любимую белую кошку госпожи, а другая протягивала султанше поднос с отборным рахат-лукумом, изготовленным по арабскому рецепту.

Муфтий так спешил к правительнице, что чуть не потерял по дороге тюрбан, однако хотя его головной убор остался на месте, вид у него сделался совсем плачевным, когда он добрался до беседки.

При виде его расстроенного лица мать касимовского царя утратила спокойствие. Она приподнялась с своего места и почтительно спросила:

– Что произошло, почтенный Усман-ага?

– Великая Валиде, беда! – вскричал муфтий. – Владыка Ильдар готовится стать неверным из-за московской гяурки. Им овладел шайтан, он отказался слушать Коран, который я хотел прочесть ему для его вразумления, и ушел к пленившей его дочери воеводы Плещеева. О, правительница, поспешите к своему сыну, уговорите его отказаться от смены веры!

– Значит, Сеид-Бурхан решился променять все свое достояние на девицу Плещееву! – мрачно прошептала Фатима-Султан, с трудом принимая тот факт, что ее очередной план избавиться от русской невесты провалился, и глаза правительницы опасно блеснули.

– Да, да, и только вы можете помешать этому! – отчаянно затряс в знак согласия своей жидкой бородкой муфтий, и снова призвал:

– Идите же к молодому хану!

Но Фатима-Султан уже успокоилась и умиротворяюще сказала:

– Нет, я пойду к Аллаху, а не к земному владыке! Но не тревожьтесь, почтенный Усман-ага, мой сын останется правоверным и откажется от русской девицы, которая принесла нам столько беспокойства. У меня есть кое-что, что заставит его изменить свои намерения!

Муфтий пришел в восторг от той уверенности, с какой говорила касимовская правительница и он с уважением произнес:

– Полагаюсь на вашу мудрость, почтенная Фатима-Султан! Если вы так говорите, значит мне не о чем беспокоиться.

– Воистину это так! –заверила его Фатима-Султан и, сняв с правой руки рубиновое кольцо она отдала его одной из прислужниц со словами:

– Отнеси это кольцо Кизляр-аге, Хафиза, и скажи ему при этом: «Время пришло!».

– Слушаюсь и повинуюсь, моя госпожа, - служанка с поклоном взяла кольцо и поспешила выполнять приказ.

На следующее утро празднично одетые хан Ильдар и Мария Плещеева пришли на гаремную половину дворца и попросили правительницу о встрече. Фатима-Султан встретила молодых людей в своем приемном зале и с любезной улыбкой спросила у сына: