Царское золото
Шрифт:
Позже «Ольгин», уже на допросе в ВЧК, показал: «Деньги 23 миллиона, которые мы собрались экспроприировать, и я поехал в Москву узнать, живет ли в Москве лицо, которое должно привезти деньги. Кто-то из казанских (членов “Союза”? — В.К.) должен был в Казань привезти эти деньги. Этот план строил Виктор Иванович Калинин, который жил в Москве под фамилией Кудрявцева. Деньги эти мы не поспели захватить».
В результате первого допроса «Ольгина» 13 июня, состоявшегося
Несмотря на неточность цифры, осведомленность боевиков не могла не насторожить. Это означало, что у них есть информатор, который мог поставить под угрозу безопасность стратегических перевозок…
Аресты в казанском штабе «савинковцев»
После первого же допроса штабс-капитана Пинки сотрудники ВЧК поняли, что нужно принимать экстренные меры ради сохранения контроля над золотым запасом.
Помочь в этом контрразведчикам должны были улики, обнаруженные при аресте обитателей квартиры 9 дома № 3 по Малому Лёвшинскому переулку. В Казань под видом бывших офицеров, членов савинковского «Союза…», были срочно отправлены два оперативника. Леониду Заковскому на Лубянке выдали липовые документы на имя офицера Михайловского, левому эсеру Клементию Штримпфлеру — на имя Владимирова. 24-летний Заковский был назначен старшим группы.
В 1924 году Петерс вспоминал: «Надо сказать, что тов. Заковского никак нельзя было сделать похожим на белого офицера. Сам он толстый, здоровый парень, рабочий, развитой, и повторяю, не похож на белого офицера (такиху нас не было), но, несмотря на это, тов. Заковский исполнил свою роль блестяще. Они с товарищем приехали в Казань, явились к лицу, адрес которого был указан на явке, дали карточку и пароль. После долгих мытарств их направили в главный штаб казанской организации».
На самом деле ситуация была иная. С железнодорожного вокзала московские чекисты отправились к своим местным коллегам. О характере их визита Дзержинский накануне предупредил 24-летнего председателя Казанской губернской ЧК Гирша Олькеницкого.
Руководитель губЧК в помощь москвичам выделил все, что мог — троих своих подчиненных 21 — летнего Валентина Несмелова и 22-летних Федора Копко и Петра Лавриновича, а также группу красноармейцев для оцепления — бойцов интернационального батальона им. К. Маркса. Штаб батальона располагался в трехэтажном здании Петровского женского училища с высоким цокольным этажом. По иронии судьбы — на одной улице со штабом заговорщиков, на спуске с холма, в трех минутах ходьбы один от другого.
Выяснилось, что штаб савинковцев находился на квартире казначея казанского комитета партии правых эсеров Константина Винокурова по адресу Поперечная 2-й горы, дом Вишневских, кв. 3. Это тот самый адрес почтового ящика для квартирьера Леонида Розенфельд-Розанова, который записал при допросе Пинки Дзержинский. Но сам квартирьер проживал по другому адресу.
Позже Заковский докладывал
Заковский вместе с Штримпфлером зашел в подпольный штаб и предъявил свой пароль. На квартире в это время находились 52-летний генерал-лейтенант Иван Попов, руководивший ячейками офицеров-монархистов, глаза и уши Савинкова в Казани поручик Василий «Ольгин» (Герцен), жена бывшего министра Временного правительства Валентина Никитина («тетя Варя»), один из лидеров местных правых эсеров Якобсон и другие члены «Союза…» — всего около 20 человек.
Ряженых чекистов встретили вежливо — предложили чай с булкой. Заковский и Штримпфлер приглашение приняли, но сели на всякий случай ближе к выходу. Гости нервничали. Чекисты заметили, что на них косятся и хозяева о чем-то перешептываются.
Вместо выполнения задачи внедриться в состав заговорщиков и узнать их секреты оперативники выхватили оружие. На шум ворвались местные сотрудники ВЧК и красноармейцы из оцепления. В результате все обитатели квартиры были арестованы.
В тот же день на своей квартире в доме Попова по Пушкинской улице был задержан и квартирьер «Союза…» Розенфельд-Розанов. При обыске у него нашли письмо со словами: «Необходимы наши руководители— штаб. Много подозрений и сильных фактов на кадет и с.-р. Осторожно политику».
У Никитиной сотрудники ВЧК обнаружили черновик письма, который она успела в этот день отправить в Москву: «Завтра свяжусь со штабом генерала Алексеева. Их здесь 600 человек. Присылайте кого-нибудь. Здесь путаница большая…Решили мы с.-р. ничего не давать, но открыто не показывать своего отношения. Необходимо здесь Бредиса (бывший командир 1 — го латышского стрелкового полка Фридрих Бриедис (Бредис) руководил контрразведкой “Союза”. — В.К.) или еще кого-нибудь из его сотрудников. По словам Лели, у вас очень плохо, но это ничего. Бог не выдаст. Все старые явки недействительны, завтра сделаю публикацию с адресом».
Но самые интересные документы были обнаружены у «Ольгина». В них содержалась часть адресов для расквартирования прибывающих боевиков, а также информация по их снабжению.
Но главное, что прочитали контрразвечики, это письмо «Ольгина» в Москву, из которого стало известно, что руководитель филиала подпольной организации Калинин начал охоту за прибывающим в Казань золотом.
Ни Калинин, ни его информатор, ни сотни членов са- винковского «Союза…», ни их оружие чекистами найдены не были. Телеграмма из Москвы, присланная за сутки до арестов в Казани и расшифрованная «тетей Варей», позволила многим членам организации, несмотря на внутренние разногласия, сменить явки и уйти от погони ВЧК. Спасся и командир вооруженных сил организации генерал-лейтенант Рычков.