Царство крови
Шрифт:
Она расхаживает вдоль своего стола, не сводя с меня глаз, словно я заключенная, а она не в безопасности, но блеск в ее глазах говорит мне, что она уверена, что вся власть в ее руках. Она ебет мозги. Я ненавижу это.
— Присаживайся. — Ее голос холоден, когда она указывает на кресло напротив себя.
— Мне и тут хорошо, но спасибо, — отвечаю я, пожимая плечами, и она с презрением качает головой.
— Внутри этих стен ты не принцесса, Адрианна. Ты будешь выполнять мои приказы. А теперь сядь. — Ее слова источают яд, подтверждая
Поджимая губы, я вспоминаю уроки, которые преподавал мне отец о подобных ситуациях, и, вопреки здравому смыслу, делаю, как она говорит. Его слова казались сильными и полными мудрости.
Позволь им направлять тебя, даже если их намерения основаны на вещах, которые ты не хочешь слышать или знать. Я научу тебя, как отойти от края отчаяния, твердо держа ситуацию под контролем.
Иногда нам приходится отказаться от части власти, чтобы понять их желания и потребности.
Истории, которые мне приходилось выслушивать, — бесконечная скука, они изматывали, но всегда давали мне информацию, необходимую для принятия правильных решений.
За исключением того единственного раза. В том случае у меня не было возможности обрести силу внутри королевства или положиться на моих друзей и союзников. Все они исчезли в мгновение ока.
Я слегка качаю головой, сосредотачиваясь на настоящем, а не углубляясь в воспоминания. Вместо этого я концентрируюсь на Боззелли. Вживую ее канареечно-желтый костюм смотрится еще ярче. Я не думала, что это возможно, но я почти готова надеть солнцезащитные очки, чтобы защититься от яркого цвета.
Она смотрит на меня свысока, постукивая пальцем по столу. — Что ты чувствуешь теперь, когда твой план провалился?
— Мой план? — Спрашиваю я, хмуро глядя на нее.
— Не разыгрывай из себя скромницу. Я не дура.
— Я действительно не знаю, на какой план вы намекаете. Почему бы вам не просветить меня? — Предлагаю я, приподняв бровь, что вызывает у меня усмешку, когда она наклоняется вперед и переплетает пальцы на столе.
— Твой план разрушить академию и все, за что она выступает, — огрызается она, краснея от гнева.
Я качаю головой, сжимая губы в тонкую линию. — Должна признаться, такого я не припомню.
— Иначе зачем бы тебе быть здесь? — От нее исходит недоверие.
— Чтобы победить.
Из нее вырывается громкий смешок, и она качает головой. — Ты никогда не выиграешь.
Я должна была догадаться, что она это скажет. Однако я не позволяю ее словам задеть меня. Вместо этого я пожимаю плечами. — Мне нравятся мои шансы.
— Какие еще шансы?
— Это часть моего плана, — парирую я, широко улыбаясь, когда ее губы кривятся от отвращения.
Откидываясь на спинку кресла, она разжимает пальцы, чтобы вцепиться в подлокотники,
— Ты думаешь, что ты умная. — Я не произношу ни слова; я просто позволяю своей улыбке стать шире. — Но я не думаю, что будет справедливо, если ты будешь учиться в академии как более сильный студент, чем твои сокурсники, — добавляет она, заставляя мой желудок превратиться в камень. Что это значит? Она собирается меня выгнать? Она не может. Конечно, не на этих основаниях.
— Я и не подозревала, что здесь вообще идет речь о справедливости. У каждого истока свои способности, а у некоторых их и вовсе нет. Но они все равно пришли сюда, полные решимости и мотивации. Почему со мной должно быть иначе?
— Потому что ты обманула нас, — рычит она.
— Нет, я хотела доказать, кто я такая и на что способна, без титулов и предрассудков. Я хочу доказать, что королевство снова может быть в руках фейри.
— Этого никогда не случится. — Несмотря на гнев и ярость в ее словах, ее улыбка растягивается от уха до уха.
Я угодила в какую-то ловушку. Знаю, что это так. Просто пока не понимаю, в какую именно. Чем дольше я сижу здесь, а она не переходит к сути, тем больше растет мое раздражение. Я не могу действовать необдуманно, иначе она использует это против меня, но я не знаю, каковы правила, и мне нужно быть как можно осторожнее, что означает не нападать на ядовитую суку, несмотря на жгучее желание сделать это.
— Я вижу, ты едва сдерживаешься, так почему бы тебе не выплеснуть это и не сэкономить нам обоим время и усилия, — выпаливаю я, заставляя ее гнев нарастать.
— Я твой руководитель. Ты будешь уважать меня.
— С моей стороны это действительно клише, но уважение нужно заслужить, и технически ты не мой руководитель, не в том смысле, в каком тебе бы хотелось. Это мой отец, король, помнишь? — Я не должна подначивать ее, не тогда, когда я даже не верю в то, что говорю, но она выводит меня из себя. Кроме того, сжатие ее губ того стоит.
Однако блеск в ее глазах — нет.
Она не сводит с меня глаз, открывая ящик стола справа от себя. В ее руке мелькает что-то фиолетовое, глубокое, как аметист, когда она показывает его нм ладони.
— Поскольку я не могу выгнать тебя или удерживать силой, мне придется тебя связать.
Ее слова тяжелым грузом повисают в воздухе, скручивая мой желудок в узел, пока неуверенность воюет внутри меня. Мне не нравится, что я вообще не могу предсказать ее действия. Мне от этого не по себе.
— Как? — Спрашиваю я, несмотря на то, что не хочу знать, но, как сказал мой отец, информация — это ключ. Боззелли вертит в руках драгоценный камень размером с мяч для гольфа, и я наблюдаю, как он поглощает свет, придавая ему царственный и элегантный вид, но что-то подсказывает мне, что это совсем не так. — Что это? — Я настаиваю, но она продолжает молчать.