Царство крови
Шрифт:
— Говорил.
Она качает головой, отводя взгляд, и я уверен, что на ее щеках появляется легкий румянец, но он исчезает слишком быстро, чтобы я мог убедиться.
— Я хочу сделать стеклянную вазу.
Мои брови сдвигаются от замешательства. — Погоди, тебе нужен песок, чтобы сделать стеклянную вазу? Для чего? — Кажется, сегодня она на тысячу процентов бомбардирует меня сюрпризами.
— Что ставят в вазу, Броуди? — Она бросает на меня вполне заслуженный укоризненный взгляд, и я
— Цветы, конечно, но я заинтригован цветами, для которых тебе понадобилась ваза. Вопросов у меня бесконечное множество.
Например, откуда, черт возьми, она взяла цветы? Они от кого-то конкретно, или она собрала их сама?
— Ты можешь мне помочь или нет? — спрашивает она, приподнимая бровь, и я киваю.
— Конечно. — Неторопливо направляюсь к шкафу слева от себя, я присаживаюсь на корточки, чтобы заглянуть в маленькие ящички. Я знаю, что он где-то здесь, но где точно, — это совершенно другой вопрос.
В четвертом ящичке на глаза попадаются знакомые песчинки в стеклянной банке.
— Этого достаточно? — Я поднимаю ее, чтобы она посмотрела, наблюдая, как возбуждение танцует в ее глазах,
— Просто идеально.
Вставая, я протягиваю ей банку, и она выхватывает ее у меня из рук, прижимая к себе, как ребенка.
— Так ты собираешься создать ее сама? — Спрашиваю я, не желая, чтобы момент заканчивался.
— Я надеюсь на это, — пробормотала она, не отрывая взгляда от банки, но ее остекленевшие глаза заставляют меня нахмуриться.
— Ты на это надеешься? — Она королевского рода. Она должна иметь возможность использовать любую магию, какую пожелает.
— «Поцелуй Аметиста», помнишь?
Ее глаза встречаются с моими, и в них явно видна боль, но она быстро отводит их.
— У тебя все получится. На сто процентов, — настаиваю я, подходя ближе, чтобы утешающе сжать ее плечо. Она мягко улыбается мне, как будто моих слов ободрения недостаточно, чтобы наполнить ее позитивом. — Могу я посмотреть?
Теперь ее очередь хмуриться. — Посмотреть?
— Ага, типа, посмотреть, как ты делаешь вазу. — Какого хрена я нервничаю?
— Зачем?
Прочищая горло, я убираю руку с ее плеча, чтобы потереть свой затылок. — Магия завораживает меня, — признаюсь я, и это правда, завораживает, но не так сильно, как она. В этом и заключается секрет.
Ее губы поджимаются, пока она думает, и мне требуется вся моя сила, чтобы держать рот на замке, пока она принимает решение.
— Где? — наконец спрашивает она, и я не могу сдержать улыбку на своем лице.
— Здесь будет в самый раз, — настаиваю я, указывая на центр комнаты. — Тебе нужен столик или что-нибудь еще?
Она хмуро смотрит в центр комнаты,
— Не беспокойся об этом. Я маг, помнишь? Я могу решить любые проблемы, которые у нас могут возникнуть, — настаиваю я, не совсем уверенный, что она именно к этому клонила, но, когда она кивает, я надеюсь, что попал в точку.
— Стол не обязателен, но что-нибудь, что не подгорит, когда я закончу, было бы кстати, — выдыхает она, опускаясь на пол, скрещивая ноги и открывая крышку банки.
Я беру то, что ей нужно, и кладу перед ней. Но она не смотрит: она слишком поглощена песком, чтобы обращать внимание на что-либо еще.
Отступая назад, я прислоняюсь к стене, наблюдая за каждым ее движением, пока она зачерпывает пригоршню песка. Я завороженно наблюдаю, как ее руки начинают двигаться, красные и оранжевые отблески танцуют между ее ладонями, когда она использует свою магию. Это самое прекрасное зрелище, котоое я когда-либо видел.
Ее веки полуопущены, а руки двигаются словно сами по себе, оживляя песок. Слишком быстро она ставит только что созданную вазу на жаропрочную поставку, которую я положил перед ней, и улыбается своему шедевру.
Сначала она выглядит как простая ваза, но, присмотревшись, я замечаю замысловатый узор, врезанный по всей поверхности стекла. Он похож на маленькие, тонкие виноградные лозы, переплетающиеся по бокам, вделанные в стекло.
— Что это за старый фильм, который мама заставляла меня смотреть? — бормочу я, и она моргает, а ее брови сводятся вместе.
— Откуда мне знать?
Я отмахиваюсь от нее. — Конечно, не знаешь, но уверен, вспомнишь. Там парень был мертв, но он помог ей что-то сделать их глины. Я не очень хорошо помню подробности.
— Понятия не имею, о чем ты говоришь.
— Да ладно, точно знаешь. Кажется, он был призраком. Подожди, так он назывался?
Она морщит нос. — Звучит странно.
— Так и было, но ей это понравилось, — отвечаю я со смешком, на меня находят воспоминания, но я останавливаю их, пока боль не вернулась.
— Понравилось?
— Хм. — Я отвожу взгляд, запускаю пальцы в волосы и снова обращаю внимание на нее.
Она проводит языком по нижней губе и снова поворачивается к вазе. — Чем это похоже?
Прежде чем я успеваю передумать, я опускаюсь на пол, кладу свои ноги по обе стороны от нее, а затем переплетаю наши пальцы. — В фильме они вместе лепили из глины. На заднем плане играла песня, и все это было очень мило. — Я провожу ее руками по вазе, и мое сердце колотится от нашей близости, когда ее спина прижимается к моей груди.