Царство

CTEPX

На полу мы увидели несколько начертанных мелом пересекающихся окружностей с вписанными в них геометрическими фигурами и письменами на языке, которой ни я, ни тем более Сера, не знали. Рядом стояло нечто, скрытое покрывалом.

Ийдана опустила Урана на ноги – тот не устоял и тут же сел – а потом сдёрнула покрывало. Мы увидели клетку с крохотным свинопсом. Только Уран заметил забавного зверька с тупым продолговатым рыльцем и покачивающимся туда-сюда хвостом, как поднялся и неуклюже подошёл поближе, просунув руку между прутьев. Свинопёс обнюхал незнакомого

человека, а потом ещё и лизнул. С взрослой особью лучше так не делать, можно и без пальцев остаться, но зверёк попался сытый и дружелюбный.

Ийдана опустилась рядом на колени, положила руку на плечо Урана и проговорила:

– Кёрер, иди туда. – Она указала куда.

Уран отвлёкся от животного и прошёл в центр своеобразной пентаграммы.

– Спи, – велела Ийдана, и ребёнок на самом деле зевнул, опустился на бок, подложил руку под голову и уснул.

Сера метнулась было к сыну, но Ийдана перегородила ей путь.

– Что? – спросила Ийдана.

Сера сняла мантию, скомкала её и ответила:

– Да вот… пол же грязный!

Ийдана хмыкнула, взяла у Серы одежду и, стараясь не нарушать ни фигуры, ни письмена, выведенные мелом, подложила её под Урана. Тот не пробудился, несмотря ни на что. Когда у меня случится следующий приступ бессонницы, я знаю, к кому обратиться.

Ийдана покинула круги и спросила у Серы:

– Ты понимаешь, что будет дальше? Хочешь видеть?

Сера сложила два плюс два. Иначе объяснить, почему она не просто побелела, а позеленела, нельзя. Она не успела ответить, – Ийдана решила за неё:

– Спи.

Ноги Серы подкосились. Я едва подхватил её. Хорошо, что в тот день воспользовался экзоскелетом, без него рисковал не успеть или вообще запнуться и разбить лоб.

Я уложил Серу в пустой ящик неподалёку и вернулся. Ийдана уже успела сбросить кожаную курточку, оставшись в рубашке. Ведьма засучила рукава и вытаскивала необходимые инструменты из наплечной сумки. Ручки совсем истончились – потусторонняя сила вытягивала из Ийданы все соки.

– Стоило ли вообще её брать? – спросил я, показав большим пальцем за спину.

– Она хочет всё знать, – проговорила Ийдана, продолжая раскладывать инструменты. – Хочет, но боится.

Я же не боялся. С тех самых пор, как меня самого едва не принесли в жертву.

Ийдана не мучила бедное животное. Она перерезала ему глотку, а когда тельце перестало трепыхаться, вскрыла брюхо, принялась извлекать органы. Ийдана не пожирала их и не приносила в жертву какому-нибудь демону, а укладывала на Урана. Сердце к сердцу, лёгкое к лёгкому. Таков он – обряд оборачивания.

Наверное, необязательно, чтобы нас увидел священник или, например, какой-нибудь член культа Святого Свежевателя. Даже обычный матрос, который вспоминал об Императоре, только когда больно ударит ногу, попытался бы сжечь

нас всех дотла.

Меня жертвоприношением не удивить, не напугать и не разозлить, поэтому я занимался всё тем же, что и всегда – тщательно записывал и зарисовывал.

Вдруг пригодится?

5

Когда Уран поправился, он снова начал посещать службы в храме культа Святого Свежевателя.

Конечно же, не самостоятельно – иногда с родителями, но чаще с крёстной матерью. Та потеряла мужа при штурме Осинеи и находила в ребёнке утешение, была частым гостем семьи ван Дейков.

Вот и на этот раз она усадила Урана на колени, пока шла проповедь. Вряд ли Уран понимал, о чём вещал святой, но сидел с открытым ртом. Пока что он не говорил, но увлечённо рассматривал как громогласного дядю на каменном стуле, так и непонятные рисунки вокруг.

Сравниться по красоте с храмом Бога-Императора на "Амбиции" невероятно тяжело, однако культисты старались. Их живописцы создали множество икон – они не испытывали недостатка сюжетов. Всё произошло на самом деле, выстрадано, не сильно преувеличу, если скажу, что иконы написаны кровью.

Самую впечатляющую повесили на стену рядом с монументом Бога-Императора. На ней в углу изобразили новоявленного святого, вскинувшего цепной меч. Его противника художник не показал, чтобы не смущать хрупкие умы. На полотне святой словно бы защищался от первородной тьмы, что была в начале, ещё до рождения первой звезды. В культе ходило множество самых разных слухов, касающихся последнего боя святого против архипредателей, но всех их объединяло одно – в конце концов, святой победил. О тьме с кафедры и вещал тот, кто стал прототипом главного героя.

– "Отвращайтесь от зла, прилепляйтесь к добру", – так учат нас святые писания, – рассказывал Жерар Лабранш.

Он вцепился в подлокотники кресла, будто боялся сползти.

– "Ненавидьте зло, но отвратите свою ненависть от человека, творящего зло, ибо он болен. Искореняйте зло, но не людей".

Жерар смолк. Он словно бы забыл подготовленную речь и высматривал среди паствы тех, кто бы мог подсказать. Начался нервный тик: Жерар постоянно моргал левым глазом, дёргал головой налево же. Он обхватил лицо руками – и родной, и искусственной – и просидел некоторое время молча, пока не успокоился.

– Что… что, – начал Жерар, едва не взмолившись.

Борьба со слабым предательским организмом давалась святому тяжко. И всё-таки он собрался с духом и продолжил:

– О чём же хотели нам поведать древние мудрецы? – Он сделал паузу, зажмурился, скорее всего, приступ прошёл, и Жерар продолжил: – О том, что, глядя на носителей зла, мы не должны колебаться. Мы можем пожалеть человека, – ребёнка, женщину, старика, – но не можем… и не должны! Не должны щадить зло! Мы должны прижечь рану до того, как зараза распространится. В этом скрыто истинное милосердие! В этом, а не во всепрощении!