Царство

CTEPX

Вилхелм вздохнул и проговорил:

– Там, куда мы отправляемся, жизнь куда хуже. Поверь мне, я и сам не горю желанием служить на "Амбиции", но… – он развёл руками.

Сера смолкла, тяжело дыша. Она немного подумала, вытерла сопли и спросила, срываясь на грудной голос:

– И что? Что мне делать?

– Сейчас только без криков и резких движений, ладно?

Сера кивнула, смахнув слёзы.

– Во-первых, люди там, –

Вилхелм кивнул в сторону кабака, – не единственные, кто служит Хокбергу. Но лучше познакомиться со всеми, если всё-таки останешься. Повторюсь – "Амбиция", по крайней мере, в ближайшие несколько месяцев будет побезопаснее любых других мест в секторе Сецессио, хотя бы потому, что на корабле всегда можно улететь от опасности.

– А во-вторых?

– А во-вторых, ко всему можно привыкнуть. Они – не злодеи. Большая часть точно не злодеи, – уточнил Вилхелм. – Держись крепче, покажи, что у тебя есть хребет, и тебя рано или поздно примут в свой круг.

– Я не хочу быть в кругу животных!

– Жизнь была жестока с ними. Это не оправдание. Просто имей в виду.

Вилхелм и Сера помолчали. Сера перестала задыхаться, задышала нормально. Она достала зеркальце и кое-как, но привела себя в порядок. Потом Сера вздохнула и спросила Вилхелма:

– Так… всё-таки. Что теперь?

– Куда хочешь сходить дальше? – спросил Вилхелм. – К местным техножрецам? В госпиталь? На оружейную палубу, пушки посмотреть? А может быть, ты хочешь познакомиться с Георгом Хокбергом или… с Манрикеттой Мурцатто?

Вилхелм знал слабости Серы.

2

Георг проснулся.

Если бы он мог, то представил внутри своей пустой головы металлический шар, который катается туда-сюда и бьётся о стенки черепа. Но Георг не мог. Вместо сравнения ему на ум пришёл старый афоризм о старости, ну вы знаете.

В молодости Георг мог пить, курить, чёрт-те чем заниматься, а утром поднимался полным сил и с уверенностью в будущем. Наступила старость, ночью Георг спал, но почему-то поутру чувствовал себя, словно накануне только и делал, что пил, курил, чёрт-те чем занимался.

Первые несколько мгновений, уткнувшись лицом в ладони, Георг размышлял над этой темой, а потом он поднялся и увидел на тумбе рядом с кроватью пустую бутылку амасека.

Скверно. Очень скверно.

Георг ничего не помнил о событиях прошлого вечера.

Раздался лёгкий зевок.

Георг обернулся и увидел, что в кровати был кто-то ещё. Этот некто посильнее закутался в покрывало и теперь больше напоминал кокон громадного насекомого.

Георг не стал ждать, когда вылупится бабочка, а отправился в ванную комнату. Он поклялся себе, что начнёт жить по-другому. Например, со следующей недели.

Георг

помочился, вымыл руки, посмотрел на опухшую физиономию в зеркало: под глазами синюшные мешки, нос покраснел, усы обвисли, борода топорщилась. В таком виде Георг уже давно никому не показывался и не собирался изменять этому правилу. Он сполоснулся под душем, обсох, а потом принялся приводить себя в какой-никакой, но порядок. Георг побрился, причесался, срезал ножницами выделяющиеся кончики, обработал растительность бальзамом, завил и уложил как следует.

"Красавец, совсем другое дело!" – подумал Георг, глядя на себя в зеркало.

Уверенность в утверждении быстро прошла. Ни мешки, ни морщины, ни седина никуда не делись. Георг покачал головой.

На выходе из ванной его уже поджидало фееобразное существо с прищуренными глазами, кожей, натянутой на скулах, и маленькими губками, от которых отхлынула кровь.

– Боже, сколько можно там торчать! Я писать хочу!

– Всё. Свободно, – Георг указал ладонями на проход. – Прошу, миледи Как-вас-там.

Георг не разобрал, что себе под нос прощебетала фея, а поэтому собрался и отправился на капитанский мостик.

В коридоре его уже дожидался Ловчий, – скитарий мог днями напролёт охранять жизнь Георга. И дело даже не в феноменальной выдержке, просто Ловчий одновременно следил за обстановкой и общался с техножрецами в Хоре, совмещая приятное с полезным.

– Доброе утро, капитан, – произнёс Ловчий.

– Доброе, приятель. Есть какие-нибудь новости?

– Полёт проходит в штатном режиме. Все системы и оборудование работают корректно. Экипаж…

Вой сирены прервал отчёт. К особенно злящему в похмелье звуку добавилось и раздражающее мерцание аварийных люменов, а чуть погодя из потолочных динамиков раздался голос Пиу Де Бальбоа:

– Говорит капитан. Я объявляю особое положение. Приказываю экипажу забаррикадироваться на рабочих местах. Охранение и абордажные команды, вооружайтесь и двигайтесь на палубы 3-J и 3-M. Всем гостям "Стервятника" лучше оставаться в выделенных отсеках и каютах. Конец связи.

Правила придумали трусы, и Георг не собирался просто так отсиживаться в четырёх стенах, да ещё и в компании феи, которая растеряла всё своё волшебство. В конце концов, его защищал один из лучших бойцов в компании.

По пути Георга и Ловчего пару раз останавливали отряды охраны. Георга знали в лицо, а поэтому пропускали без лишних слов, предупредив о том, куда на "Стервятнике" лучше не ходить.

Георг добрался до капитанского мостика и направился к Пиу. И если Георг лично не командовал "Амбицией" – Лас Руиз справлялся куда лучше – то старый пират не выпускал поводьев из рук. "Стервятник" подчинялся лишь одному человеку.