Царство

CTEPX

Сначала стало просто горячо, будто Георг угодил в баню, потом он ощутил, что воротник начал натирать, а одежда мокнуть. Слава Богу-Императору, к тому времени он уже успел добраться до здания с колоннами и стягами. На одних развевающихся полотнах красовался череп, вписанный в шипованный круг, который, в свою очередь, был вписан в литеру "I", – символ экклезиархии. На других, – белый, побитый в боях щит с изображением чёрной розы с шипами, с которых падали капли крови.

На входе в представительство группа Георга разминулась с трёмя женщинами.

Первая – в апостольнике – перебирала чётки и шла, никого не замечая. Пара позади, – в алых масках палачей, во власяницах, босы. Эти подтянутые крепкие женщины были вооружены цепными мечами.

Всё произошло так быстро, что Георг не успел разобрать вышивку на апостольнике. Он просто пожал плечами и решил, что не один сегодня был приглашён в гости.

Вооружённые привратники – привратницы – навалились на тяжёлые высокие створки, пропустили Георга и компанию внутрь. Там, рядом с рамками металлоискателей, гостей ждали ещё несколько воительниц. Никаких силовых доспехов, которые привычно видеть на Сёстрах Битвы, но зато внушительные крупнокалиберные ружья и даже болтеры. В этом месте могли горячо встретить и незваных гостей тоже.

– Георг Хокберг, Манрикетта Мурцатто, – произнесла ближайшая воительница, чьё лицо было скрыто балаклавой.

Она не спрашивала, она утверждала.

– Да, здравствуйте, – сказал Георг и улыбнулся.

Мурцатто закрыла зонтик, а Ловчий распахнул свою бесформенную накидку, показав выгнутые металлические ноги с лишним суставом, мощный бронированный корпус и руки, что заканчивались аккордовыми когтями.

– Прошу сдать оружие, – произнесла воительница. – Телохранитель останется здесь. Он сам по себе оружие.

– Хорошо, – кивнул Георг.

Георг был уверен, что Ловчий в самые короткие сроки сможет добраться и спасти его, если что. Маячок находился в аугметической руке вольного торговца.

Георг сдал саблю, его трость проверили сканером, но ничего не обнаружили, – Георг только шире ухмыльнулся.

Мурцатто оставила в полупрозрачном контейнере небольшой револьвер, а потом гостей проводили на второй этаж, в приёмную к Сарии фон Фредрисхальд, к одному из трёх самых влиятельных лиц звёздной системы Отарио.

Эта женщина предпочитала строгий костюм, но и о вещах с далекой выжженной родины не забывала, – голова была накрыта чёрным платком, открывая такое же угольно-чёрное лицо с большими глазами, прямым носом, пухлыми губами и острым подбородком.

После рождения детей эта женщина здорово поправилась, но теперь снова пришла в форму, у неё появилась какая-никакая талия.

Сария приподнялась над столом, заваленным документами, слегка поклонилась гостям и произнесла:

– Здравствуйте. Присаживайтесь. – Сария указала на пару кресел перед собой.

В этот миг Георг заметил, что в кабинете на кожаном диване сбоку сидела

ещё и маленькая девочка приблизительно лет десяти. Очень похожа на мать, только и кожа, и глаза куда светлее. Георг оступился, когда понял, кто она. Если бы не Мурцатто, он бы здорово приложился лбом о крепкий деревянный стол.

– У меня много работы, – сказала Сария, когда гости уселись, – поэтому по возможности я и детей беру с собой, чтобы проводить время вместе. Надеюсь, они не проклянут меня за то, что я украла у них детство. – Сария перевела взгляд на дочь и произнесла: – Марьям, поздоровайся с гостями. Это Георг Хокберг и Манрикетта Мурцатто. Твой отец служил вместе с ними.

– Здравствуйте, – отозвалась девочка.

На коленях Марьям лежала книжка. Обложку Георг не разглядел, но подозревал, что, наверное, нечто церковное. Или же какие-нибудь детские глупые книжки с картинками.

– Привет, Марьям, – сказала Мурцатто, улыбнувшись. – Помню тебя ещё вот такой, – Мурцатто показала, какой, – но, к сожалению, сегодня без шоколада. И не думала, что увижу тебя.

– Я тоже вас помню, тётя Мурцатто!

Георг почувствовал себя последним дерьмом, а поэтому прокашлялся и сказал:

– Думаю, лучше начать с извинений, госпожа фон Фредрисхальд. – Георг стянул с указательного пальца на протезе перстень, привстал и передал Сарие. – Это чудесное украшение подарил мне Каролус, когда нанялся в компанию. Перстень этот передавали от отца к сыну, а Каролус таким образом поклялся мне в верности. Мне… мне действительно очень жаль, что всё случилось так, как случилось. Я понимаю, словами ничего не исправить, но прошу прощения. После кампании на Мордвиге-Прайм я и сам не в себе был. Увечья, – Георг показал протез, – да и вообще… Чуть не рехнулся.

Когда перстень упал в ладонь Сарии, её рука дрогнула, она повела плечами. Георгу показалось, что она пропустила мимо ушей все его слова, но он всё равно завершил речь.

Чуть погодя Сария начала говорить: сперва грудным голосом, потом всё жёстче и жёстче, восстанавливая привычную хрипотцу старой курильщицы.

– Я… не привыкла затаивать обиду. Годами истекать ядом вредно. Вы поступили неучтиво… но я давно вас простила.

Георг понял, что Мурцатто была права, когда отбирала у него бутылку, иначе бы он прямо сейчас сказал: "Ну вот и хорошо, а теперь давайте поговорим о делах".

Георг не переборщил с алкоголем, а поэтому молчал и ждал, когда ему предложат продолжить, но вместо этого Сария перевела взгляд на Мурцатто, улыбнулась немного натянуто и произнесла:

– Извини, но ты же вроде бы не собиралась задерживаться в компании. Сколько лет уже прошло?

– Почти три года.

С начала встречи Мурцатто старалась поддерживать благостное выражение лица, искренне улыбалась, но после неожиданного вопроса тут же скисла.