Цеховик. Книга 11. Чёрное и белое

Ромов Дмитрий

– Да, – машет он рукой. – Мне-то что сделается…

– Ну ладно. Если что, стучи в дверь сразу.

– Вот сука, – качает головой Злобин. – Поварёнок херов. Я ему башку-то отвинчу! А этих тварей завтра же повышибаю! Всех до одного. Вконец оборзели! Всё, уходим отсюда. Они, может, и запись включили.

– Можно поехать ко мне домой, – предлагаю я, когда мы выходим в холл. – У меня там Наталья, но это не проблема, она мешать не будет.

– Думаю, лучше ко мне, в таком случае, – говорит Платоныч. – Я человек,

вроде, не слишком засвеченный, так что у меня вряд ли какое-то шпионское оборудование дома установлено.

Блин… Про шпионское оборудование справедливо сказано.

– Допустим, у казино меня могли поджидать, но как они узнали, что мы будем здесь встречаться? – вслух размышляю я, когда мы выходим из гостиницы.

– Первый вариант, – говорит Злобин, – перечисляю в порядке уменьшения степени вероятности, посмотрели по заявке, оформленной на моё имя и просто ввалились в назначенное время. Естественно, убедившись, что мы здесь. Второй вариант. Твой телефон на прослушке. Третий вариант. Мой телефон на прослушке.

Мы садимся в машину к Злобину и едем. Всю дорогу молчим. Алик с Лёхой двигаются за нами. Приезжаем, поднимаемся и проходим в квартиру.

– Неплохо ту у вас, – кивает осматриваясь Де Ниро. – Куда проходить? На кухню?

– Нет-нет. Прошу вас в гостиную. Егор проводи Леонида Юрьевича. Я сейчас кофе приготовлю.

Мы с Де Ниро идём в гостиную. Она же, собственно, и столовая. Румынская стенка, чехословацкая люстра и бокалы, югославская мягкая мебель, старинный стол, цветной телевизор, проигрыватель, пласты, колонки. Вместо ковра на стене три рамки с акварельной мазнёй. Всё вполне обычно, ничего сверхъестественного, чего нельзя было бы увидеть в квартире среднего москвича.

Ясно, что в очереди за мебелью дядя Юра номерок на руке не записывал, но какая разница. Это я к тому, что у него нет особых потребностей, нет тяги к чрезмерной роскоши и… да и вообще, он классный мужик, и я должен быть по гроб жизни благодарен Трыне, за меткое попадание кирпичом в моё темечко.

– Шагал, однако, – рассматривает акварели Де Ниро. – Тебе нравится?

– Шагал? – я подхожу ближе и впервые, кажется, удостаиваю эту детскую мазню своего внимания. – Правда что ли? Я и не присматривался никогда.

– Хотя бы слышал про него, уже хорошо.

Заходит Платоныч. Он везёт целую тележку. Кофе, копчёная красная рыба, оливки, сервелат, чёрный хлеб, импортное печенье, ананас и ром. Две бутылки – «Легендарио» и «Гавана Клаб», оба семилетние. И кофе, разумеется.

– Садитесь, пожалуйста. Взбодримся плодами Острова свободы. И не только ими.

Мы усаживаемся.

– Ого кофе какой, – качает головой Злобин. – Энергия так и прёт. Сейчас ещё рому накатим и что делать будем? Ты почему, Егор, девок кубинских не привёз? Как они там, красотки?

– Девки? – переспрашиваю я. – Да, девки

огонь. Эталонной считается та, которой на попу можно бокал с ромом поставить.

– В смысле?

– Ну, задница должна быть настолько хорошо оттопырена, чтобы стакан стоял, как на полке.

– Серьёзно?

Они смеются.

– А вот, – достаю я по несколько сигар для каждого, – изделия скатанные на потных ляжках знойных красавиц. Лучшие сигары в мире. Или нет. Но это неважно, главное, когда будете курить, думайте об этом.

– Развратник, – усмехается Злобин, но глаза у него совсем невесёлые. – Ладно… Давайте к делу.

– Так что же это было? – спрашивает Платоныч. – В «Пекине»…

– Да ничего, – улыбается своей фирменной улыбкой Де Ниро. – Жест.

– Какой жест?

– Политический, какой. Показывает, что компромат и у него найдётся. Чистое тупое пижонство.

– Это разве компромат? – удивляюсь я. – Хрень какая-то. Мало ли с кем вы встречаетесь и для каких целей?

– Естественно. Это не компромат. Это пощёчина. Это что-то типа засунь ты себе свою запись в жопу.

– Во как, – кручу я головой. – А на допросе с утоплением он выглядел совсем не так дерзко.

– Естественно, там ведь и утонуть можно было…

– Так давайте его сольём и всё. Отдадим запись и пусть рассказывает, как его пытали палачи из спецназа и всё такое прочее.

– Можно, – кивает Де Ниро. – Единственное… М-м-м… Нужно было бы для начала уточнить, что у него имеется на меня.

Упс…

– А что-то имеется?

– Наверняка. Обязательно имеется. У этого хорька на всех есть. Он гнида известная. Ладно, я подумаю, что с ним делать, а пока давайте к нашим баранам вернёмся. Давай Егор, начнём с тебя, отчитывайся о проделанной работе.

Я подробно рассказываю о своём турне, опуская лишь эротические поползновения Евы.

– То есть, этот адвокат сделает оценку броши, я правильно понял? – уточняет Платоныч.

– Бля, ты какого хрена её попёр туда?! – качает головой Злобин. – А если бы тебя с ней застукали наши?

– Как застукали? – улыбаюсь я. – Вы меня не прикрывали что ли?

– Так, всё. Сил нет этот детский лепет слушать. Вроде такими делами ворочать хочет, а несёт ахинею.

– Вы не в настроении сегодня, – киваю я.

– Да причём здесь… – машет он рукой и замахивает сладкий «Эликсир де Куба». – Девчачий. «Гавана Клуб» лучше.

– Ну ладно, – говорю я. – Смотрите. Сейчас у нас вырисовываются замечательные перспективы. У Юрия Платоновича, поскольку он возглавляет управление в минвнешторге с вероятным повышением до замминистра имеются исключительные возможности. Вот список внешнеторговых объединений. Есть над чем работать. Юрий Платонович, «Союзхимэкспорт» есть?

– Да, Егор, – кивает Большак, – протягивая пачку бумаг.