Цеховик. Книга 2. Движение к цели
Шрифт:
— О, будут настоящие немецкие колбаски делать? Йа-йа, зер гут?
— Ну, — улыбается Платоныч, — колбасы наши будут, привычные, просто производительность улучшится.
— А старую линию куда? На лом?
— Вот то-то и оно. Пока на складе будет стоять законсервированное.
— Ты, дядя Юра, поэтому туда ездил?
— Да, — кивает он. — Поэтому. Что думаешь, если мы расширим производство?
— А Урусов этот отдаст старое оборудование?
— Сказал, что отдаст.
— Почему? Или продаст, а не отдаст?
— Отдаст за деньги.
—
— Пятьдесят.
— Пятьдесят тысяч? Не так уж и много, да? А кто налаживать будет?
— Его работяги.
— А где разместить?
— Есть варианты. Можно там же, в Атаманке. Место есть. Там у наладчиков вопросов не будет. А можно на ЗХВ. Там тоже есть помещение пустующее и вход только по пропускам, кто попало не войдёт.
— На первый взгляд, в Атаманке проще. А по деньгам?
— Точно пока не могу сказать.
— По персоналу тоже, — размышляю я. — Если расширять имеющееся производство, персонал придётся увеличивать незначительно, а новый цех потребует полностью новый штат. Но, с другой стороны, зато не кладём все яйца в одну корзину.
— Вот именно, — соглашается Большак. — Тем более, в Атаманке производство не наше, а деньги вкладывать нам.
— А это, может быть, даже и неплохо, что не наше. Пожалуй, мне больше нравится Атаманка. Там профильное производство, а здесь химзавод. Достаточно одного какого-нибудь шального проверяющего и привет. А на мясокомбинате можно производить дополнительные объёмы?
— Можно, конечно, только он их без нас производит.
— А сбывает через Игорёшу?
— Скорее всего.
— Мутный он тип, Игорёша ваш. Не нравится мне.
— Да он никому не нравится, — хмыкает Большак.
— Надо его заменить попробовать… И вообще, хорошо бы научиться магазины втёмную использовать, чтоб от директоров не зависеть.
— Ну а как? Пришлось бы всё через кассу переводить. А магазины у нас не частные лавочки, не забывай. Вырученными деньгами они не распоряжаются. У нас определённой автономией пользуется потребкооперация, но там покупателей кот наплакал да и денег у селян мало.
— Социализм, — вдруг приходит мне в голову замечательная мысль, — это Госплан, помноженный на искусственный интеллект.
— Про искусственный интеллект я не понимаю, — говорит Платоныч. — Это ты мне потом как-нибудь расскажешь.
Расскажу, если сумею. А идея-то отличная.
— А вот ещё неплохо было бы, — замечаю я, — шабашками заняться. Там куча денег неучтённых крутится.
— Это да, есть такое дело, но необъятное не объять, как ты помнишь из сочинений Козьмы Пруткова.
— Помню конечно, но тем не менее... нужно попытаться. Можно попробовать со стройотрядами тему разработать. ВССО — сила, а сотня стройотрядов — уже мощь. Радостный строй гитар, яростный стройотря-я-я-д, — напеваю я.
— Ну, кто у нас в бюро горкома вошёл? Укрепляй позиции, работай на перспективу.
— А ещё производство промышленных товаров очень важное направление деятельности.
—
— Производство контрафакта, — заявляю я, — это удар по идеологическому врагу, подрыв его экономической мощи.
— Вот точно. Деточкин, конечно, виноват, но он не виноват...
— Тьфу-тьфу-тьфу, дядя Юра, что за зловещие аналогии!
Мы ещё долго сидим и накидываем ближайшие идеи, пока не замечаем, что уже поздно и мне пора идти. Я забираю свой флакон духов и двигаю домой.
На следующий день после уроков я иду в бар за своим выигрышем. Как угадавший счёт игры наиболее точно, я должен получить около семидесяти рублей, треть пула за вычетом комиссии организатора, а две трети будут перенесены на следующую игру. Ну что же отлично. Свой выигрыш я поставлю на игру наших с голландцами.
Играть они будут завтра и разгромят противника со счётом 17:4. Я же поставлю на 16:3. Моя цель накопить побольше денег в банке. Заглядываю за ширму. Каха беседует с подтянутым плейбоем лет сорока. Я его раньше не встречал, вроде бы.
На нём модный свитер и джинсы. На носу очки в золочёной оправе. Упакован в фирму, но на клиента не похож. Чужак оборачивается ко мне, быстро осматривает и возвращается к собеседнику. На блатного он не похож. Короткая стрижка, пристальный взгляд. А вот на мента похож или, скорее, на комитетчика. И есть в его лице что-то мимолётно знакомое, будто бы даже не отсюда, а из другой жизни.
Я подхожу к стойке и прошу у Альберта кофе. Когда он ставит передо мной чашку, я делаю незаметный кивок в сторону ширмы и смотрю вопросительно. Он утвердительно кивает. Понятно. Чувствую, этот визит приведёт к увеличению комиссии организаторов, поскольку придётся делиться.
— Это кто был? — спрашиваю я у Кахи, когда визитёр уходит.
— Да так, ничего особенного, — отвечает он. — Очередной клиент.
— Ну ладно, оке… Клиент так клиент. На мента похож, — замечаю я. — Ты с ним смотри, будь поосторожнее.
— Ты чего хотел? — игнорирует Каха моё предостережение. — Бабаки получить?
— Да, есть такое дело. А Рыжий всё? Альберт не успокоился?
Каха долго не отвечает, глядя на меня.
— Не знаю, посмотрим. Пока он дома сидит. На больничном.
— А сколько этот клиент хотел? — уточняю я.
— В смысле?
— Ну вот этот, который ушёл только что.
— Мля, Бро, ты реально в каждой бочке затычка.
— Больше десяти процентов?
— Не договорились ещё.
Ясно всё. Ну а как прожить без крыши? Без неё никуда. Каха молча и без вопросов отсчитывает мой выигрыш. Семьдесят три рубля. Ставлю их на иргу с Голландцами.
Наконец, наступает день рождения мамы. Я решаю не тянуть с подарком до застолья, запланированного на сегодняшний вечер.