Цель оправдывает средства. Том третий
Шрифт:
— Дрянное место, — перекинув зубочистку в другой край рта, произнес Кэд Бейн, оглядев наполненные трупами и разрушенной боевой техникой равнины, окружающие Крепость Ужаса. — Ни одного выжившего.
— Ворчливое замечание. Какая грязная работа, — раздался голос НК-47. — Никакой эстетики. Их всех просто разорвали на куски.
— Или растоптали, — дурос указал на массивный след нижней конечности неведомого животного, в центре которого, вдавленный на добрых полметра в почву, лежал труп клона 14-го штурмового корпуса,
— Насмешка. Трусишь, синенький? — фоторецепторы дроида-убийцы вспыхнули насмешливым огоньком.
— Я не самоубийца, — покачал головой тот. — Что бы не разделалось с бойцами и техникой 14-го корпуса на земле, этого уже здесь нет.
— Логический вывод. Иначе б нас уже давно прикончили, — согласился НК-47.
— А у меня есть желание чуть подольше пожить, — согласился Бейн. — Вопрос только в том, почему хатты, уничтожив боевую группу на орбите, не решились высадиться сюда?
— Возражение. Не думаю, что со штурмовиками разделались хатты, — дроид-убийца наклонился, с противным хрустом оторвал что-то в пожухлой траве Орикона. — Вопрос. Узнаешь?
— Ты старый ржавый и мерзкий кусок дюрастали, — заявил Кэд Бейн, глядя в мертвые глаза оторванной головы викуэя, которую НК-47 удерживал за длинные волосы на затылке. — Тебе нравится отрывать головы умершим?
— Обиженное утверждение. Он не возражал.
— Выбрось эту хрень, — поморщился дурос, с трудом удержавшись от того, чтобы не выблевать содержимое желудка. — У него сейчас глаз вывалится.
Дроид, повернув голову мертвеца лицом к себе, какое-то время изучал ее, после чего мощным ударом ноги отправил в полет на добрую сотню метров. Посмотрев на конечность, запачканную брызгами разлагающейся ткани, он с негромким ворчанием принялся вытирать ее о траву.
Дурос, не обращая внимания на стенания компаньона, неспеша, держа в руках по бластерному пистолету, принялся взбираться по ступеням главного входа в Крепость Ужаса. Поднявшись на один пролет, Кэд оглянулся, еще раз осмотревшись.
В пожухлой траве Орикона, броня штурмовиков Вечной Империи, раскрашенная в камуфляжные цвета, особо не выделялась. Но вместе с тем, теперь можно было различить темные фигуры мертвых наемников. Десятки, нет, сотни трупов. Возможно даже тысячи. Воспользовавшись монокуляром, он огляделся, старательно игнорируя стоящий в воздухе запах разложения органики.
Нет, хатты все же высадились на планете. Но их постигла та же участь, что и клонов Вечной Империи. В оптический прибор хорошо было видно, что тела разорваны на части, раздавлены, обезглавлены так, словно их рвали огромные дикие звери. Вот только незадача. Звери убивают ради еды или защиты своей территории.
Ни один из трупов не обглодан, не сожран. Значит это или вряд ли, что именно дикие звери, или же — совсем не звери.
— Кто-то приручил нечто неубиваемое и очень могучее, — пробормотал он, отнимая монокуляр от глаза. — И это что-то убило личный состав всего корпуса, разрушило технику и посадочные средства, дождалось прихода наемников хаттов и сотворило
Но это не отвечало на вопрос — почему хатты не провели бомбардировку поверхности? Или зачем убрались с орбиты, оставив на ней обломки своих и имперских кораблей?
Позволив дроиду копаться в трупах, изымая чипы с записями голокамер, дурос, уже не веря в то, что хозяин этих мест жив или как минимум — находится здесь, смело зашагал в сторону входных дверей. Котиус, если и был здесь, то убрался подальше — потому как иначе б предпринял меры, чтобы атаковать идущую на посадку «Фурию» компаньонов.
Он поднялся на площадку перед массивным арочным сводом входа, забаррикадированного толстой дверной плитой. Придется повозиться с тем, чтобы пробраться внутрь.
Неожиданно, его внимание привлекло тело в дорогих, покрытых желтоватой пылью одеждах, лежащее на боку рядом со входом. Подойдя ближе, он понял, по какой причине можно не опасаться гнева Дарта Котиуса.
Бывший Повелитель Ужаса мертв.
Судя по отсутствию ран от бластера, холодного оружия или светового меча — он умер сам. Причем, сероватые следы на спине дорогостоящей мантии и затылке — умер он в положении сидя. Вероятно, после этого тело упало вниз.
Случилось это довольно давно — открытые участки тела холодные наощупь. Бейн, с роду не любивший возиться с телами, подвергшимися трупному окоченению, переборол брезгливость, обшарив мертвого члена Темного Совета.
Световой меч, несколько чипов с данными. Парочка чипов на предъявителя с кругленькой суммой, идентификационные карты. Больше ничего.
Рассовав все найденное по карманам, Бейн повернулся, чтобы приняться за взлом дверного механизма, когда глаза краем зацепили нечто, блеснувшее в лучах скудного светила Орикона. Сощурившись, он пригнулся, вытащив на свет металлический шлем, некогда поблескивающий начищенными частями, а сейчас, покрытый пылью, утративший свою первозданную красоту. На верхней части имелись два декоративных украшения в виде замысловатых «рогов».
Посмотрев на труп, затем снова на шлем, Бейн понял, что в руках его головной убор мятежного Темного Советника. Но если он скатился после того, как тело упало — то должен был оказаться в другой стороне. Однако, траектория такова, будто Котиус, сидя на своем месте, специально отбросил предмет своего гардероба туда, где его будут меньше всего искать.
Повертев изысканную вещ в руках, Бейн уже было собрался выбросить его, но тут заметил, что подкладка шлема топорщится в том месте, где по идее, не должна была этого делать. Воспользовавшись своим ножом для колки льда, он вспорол подкладку, усмехнулся.
Рванул ткань, отдирая ее по всей поверхности. Да, так и есть. В шлеме система голозаписи. Искусно выполнена, хорошо скрыта. Объективы — в глазницах, и запись ведется в чип данных, расположенный в самом толстом месте шлема — на затылке. Занятно.
Вытащив чип, Бейн подключил его к своему наручному компьютеру. Разобрался в каталоге записей, быстро нашел ту, что относилась ко времени после бегства Темного Советника с Набу. Активировал.
Некоторое время ничего не происходило. Созерцание части Крепости Ужаса, самого Темного советника, одного взгляда на которого достаточно, чтобы понять — ему настолько плохо, что он вряд ли проживет долго.