Целительница: на грани
Шрифт:
— Как это?
— Ты можешь постигать боль утраты через то, что произошло со мной, а можешь через потерю близкого человека. Разные пути достижения одной цели.
— Я не совсем понимаю. Наверное, ты сейчас скажешь про различия между третьим и четвёртым планами бытия.
— Ты сама уже это сказала, — улыбнулся мальчик.
— И всё же. Ты сделал своё дело, получил некий опыт. И твои родители тоже сейчас получают опыт утраты близкого. Так зачем мне или кому-то ещё это делать?
— Мы получаем разные оттенки
— Как? Вот ты же уже умер. У тебя не было детей.
— Я — часть рода и часть души. Мои знания теперь хранятся в генах рода и активируются, когда придёт время.
— Получается, каждый важен.
— Безусловно.
— Хотелось бы мне в это верить, а не просто понимать на словах.
— Однажды…
— Надеюсь, — грустно улыбнулась Вика и очнулась в своей кровати, словно всё было сном.
Она встала и подошла к окну. В бокале ещё были остатки шампанского. Она допила.
— Возвращайся, милая, — усмехнулся Виктор. — Завтра купим новую бутылку. Без пузырьков совсем не то.
— Не то, — согласилась Вика. — Я ещё посижу. Хочу посмотреть на луну.
— Одна?
— Лучше да.
— Вот и хорошо, а то я хочу спать.
— Спи, любимый.
Глава 11
Краснов позвонил Пятницкой в понедельник чуть позже шести, когда она собиралась выходить на встречу к Анне.
— Привет! Можешь позвонить Михайлову? Не получается с ним связаться. Ждали сегодня от него человека с документами на открытие счетов. Никто не приехал.
— Привет! Боюсь, что не могу ему позвонить, — ответила Вика, деревенея.
— Мне стоит начать переживать? — как-то странно спросил Николай.
— Возможно, — честно ответила Пятницкая.
Краснов выругался матом, а потом в трубке послышались короткие гудки.
— Чёрт, — тяжело выдохнула Вика. — И что дальше? — спросила она сама себя.
«Исправь это», — прилетело следом сообщение от Краснова.
«Ага, — грустно заметила Вика. — Как? Воскресить мальчика?»
Она не смогла сдержать эмоции, и слёзы покатились из глаз.
«И ещё эта Анна Пономарёва…» — горько подумала Вика и зарыдала.
Минут через пять ей удалось осознать, что слёзы уже не льются, да и тело обретает прежнюю чувствительность.
«Пономарёва!» — напомнила самой себе Пятницкая, стёрла со щёк растёкшуюся тушь, поправила лёгкий макияж и пошла на встречу. Как пел Фредди Меркьюри: «Show must go on».
***
Вика шла и думала о предстоящей встрече. Вот уже дважды она виделась с Анной, и результат этих бесед был печален для обеих. Значит, нужно сменить тактику.
«Что я делала раньше? — размышляла Пятницкая. — Сыпала
Пономарёва снова сидела за тем же столиком и, вероятно, даже на том же стуле. Как минимум с той же стороны стола.
— Добрый вечер, — поздоровалась Анна, когда Вика присела за стол.
— Добрый, — отозвалась Пятницкая. — Я думала о вас и нашей встрече.
По лицу Анны было видно, что эта новость одновременно и смутила, и порадовала её.
— Перед тем как начать наш разговор, давайте пересядем за тот дальний столик в углу с огромными креслами. И я тоже возьму себе кофе. Там нам будет удобнее, и разговор получится более кулуарным.
Анна согласилась.
Пятницкая положила ладони на чашку с горячим кофе, грея их. Это придало ей сил, она как будто ощутила чью-то тёплую поддержку.
— Давайте сегодня пофантазируем, — вдруг сказала Вика. — Представьте, что вы больше никогда не встретитесь с Анатолием, что всё закончилось навсегда.
— Зачем? — в свойственной ей манере запротестовала Пономарёва. — Я даже думать об этом не хочу!
— Не зачем, а для чего. Для того, чтобы и у вас, и у меня отключилась логика и мы смогли наконец продвинуться дальше пустых разговоров.
Анна задумалась над сказанным. А Пятницкая продолжила, воспользовавшись её замешательством.
— Пожалейте своё время и силы. Вы же сюда пришли, так давайте проведём этот эксперимент. Доверьтесь мне хотя бы в этой малости. Идёт?
— Хорошо, — нехотя согласилась Пономарёва.
— Тогда откиньтесь на кресло, закройте глаза и представьте, что вы больше никогда не встретите Анатолия. Что вы чувствуете?
Пономарёва честно закрыла глаза, потом резко открыла их вновь.
— Я не хочу это представлять, — запротестовала она.
— Почему? — спокойно спросила Виктория.
— Мне страшно. Я не готова с этим согласиться.
— С чем именно? Не готовы согласиться, что вам может быть страшно?
— Не готова согласиться с тем, что мы больше не вместе.
— Прекрасно! — порадовалась ходу беседы Пятницкая.
— Что ж тут прекрасного?! — возмутилась Анна. — Это же ужас! Мне от этих мыслей плохо, а вам вдруг хорошо.
Пятницкая отметила себе, что нужно будет придумать, как заменить в этих случаях слова «прекрасно» или «хорошо», чтобы не было неверных толкований и подобное не шокировало собеседника, а потом продолжила: