Целуй меня немедленно!
Шрифт:
– Обновить гардероб?
– Да. Ну, вы же понимаете, ни один из моих нынешних нарядов не соответствует почетному званию избранницы лорда Ханта. И Аксель предложил купить мне три остромодных платья…
– Одно, – процедил Хант.
– Да, точно, четыре остромодных платья, новые туфельки, сапожки и, конечно же, парочку соответствующих гарнитуров.
– Это так… щедро… – окончательно обалдела красотка, и я закивала:
– Да, мой Аксель такой щедрый! Да, дорогой?
Дорогой мрачно посмотрел на меня, но шансов отпереться у него не было никаких,
– Увы, ничего не могу с собой поделать. Балую мою темную как могу.
Наверное, у девицы был бы шок, но ситуацию спас именинник:
– Аксель! Ну наконец-то, тебя только за смертью посылать!
– За смертью – это к Тамалии, – подсказала я, и Рейн хищно оскалился:
– А и правда, почему тут нет Тамалии?
– Я могу сходить! – предложила я и даже дернулась на выход, но Аксель вцепился в меня мертвой хваткой.
– Даже не думай, – прошипел Хант, продолжая лучезарно улыбаться.
– Нет, тебя отпускать нельзя, – категорично заявил Рейн. – Все присутствующие должны убедиться, что избранница моего лучшего друга действительно существует, и он ее не придумал, чтобы отвертеться от неприличных предложений! Хотя я бы на его месте, конечно, на все соглашался…
– Конечно, существует! – возмутился Аксель. – Неужели кто-то думает, что я вошел в преступный сговор с темной только ради того, чтобы спастись от Элизабет?
Судя по молчанию в ресторации, все именно так и думали, но мое явление заставило людей сомневаться в своей адекватности. А ведь все именно так и было! Эх, что взять с этих гипотетических политиков, вывернут все наизнанку и скажут, что так и было. Одного не понимаю, как наследники богатейших родов верят в этот откровенный бред?
23
Мероприятие проходило… чинно. Все сидели такие важные, виртуозно орудовали бесконечным разнообразием вилок, беседовали о всяком. Скучном.
– Вы слышали, граф Дренал женился?
– Опять?
– Опять!
– Кто несчастная?
– Говорят, какая-то безродная.
– Бедняжка, и как ей не страшно выходить замуж за проклятого…
Я навострила уши и через четверть часа трескотни выяснила, что упомянутый граф обладал проклятьем, что губит всех его жен. Была в этой истории одна ма-а-а-аленькая такая несостыковка – таких проклятий не существует. Даже родовых. Что там родовых, даже посмертных! Но инстинкт самосохранения подсказывал, что разубеждать публику не стоит.
А вот другой подслушанный разговор, между Рейном и Акселем, вообще поверг меня в полное уныние:
– Туманные чащи отожрали половину графства Хобиш, – мрачно говорил Рейн, усердно жуя какого-то морского гада.
Аксель недовольно цокнул. Сидевший напротив них Ричард, бодро препарировавший рульку, прокомментировал, не отвлекаясь от процесса:
– И цены на пшеницу отправятся в полет.
– А за пшеницей поползет все остальное, – нахмурился Аксель.
– Отец предлагал стабилизирующий фонд, – заметил какой-то тощий парень, которого я
– Ну он прав, – медленно проговорил Аксель, – народ действительно не выдержит. Не сейчас.
– Поэтому голодать придется всем и задорого, – ехидно ответил тощий парень.
Мужчины продолжили обсуждать экономику, девушки – рюши и какие-то светские сплетни из серии кто с кем переспал, кто переспал и не говорит, что переспал, а кто не переспал, но говорит, что переспал!
Через полчаса я поймала себя на том, что у меня голова болит от этой стереотрескотни. А еще, что на меня почти не обращают внимание. Как будто меня и вовсе тут нет. Как будто я… аксессуар?
Эта мысль, такая противная, правдивая и раздражающе простая, вместо разумного возмущения породила массу интересных идей. Например, пригласить Акселя на темную пьянку. Ну или хотя бы легонечко кого-нибудь здесь проклясть.
24
Но я была хорошо воспитанной темной магичкой, пусть и без знаний этих ваших этикетов. И даже, наверное, бы проскучала весь вечер, если бы краем уха не уловила идиотский по сути своей разговор:
– Ты слышала, на Фернанда натравили демона? – громким шепотом произнесла какая-то девица.
– Ух ты, настоящего? – то ли испугалась, то ли восхитилась ее собеседница.
– Да! – авторитетно заверила третья участница. – Но темная староста все замяла. Не хочет портить отношения.
Все трое покосились на меня. Я невозмутимо помахала им ручкой, и девицы стушевались и притихли. Но жажда сплетен была явно сильнее, и через некоторое время одна из них спросила:
– И что это за демон?
– О, это кошмар! Настоящее порождение тьмы! Оно огромное с клыками и крыльями! Бедный Фернанд, он, наверное, думал, что его съедят! Сказал, вся жизнь пролетела перед глазами!
Тут я не выдержала (каюсь) и заржала. Громко так, от души и совершенно не сдерживаясь. Гости постепенно стихли, пока в ресторации не воцарилась удивленная тишина, нарушаемая лишь моим хохотом.
– Гвендолин? – Хант выразительно приподнял бровь.
– Простите… – задыхаясь, ответила я, – это просто очень… очень… очень смешно!
– Что именно тебе смешно, темная? – с вызовом спросила одна из болтушек.
– Все, – честно ответила я, кое-как успокоившись. – Все в вашем трепетном рассказе смешно до демонят в глазах.
– Милая, будет неплохо, если ты внесешь ясность, – попросил Аксель.
– Да какую ясность она может внести, она же темная! – вдруг сорвалась другая болтушка. – У нее с головой явные проблемы! А ты приволок ее к нам!
Я, наверное, ожидала любого поведения от Ханта в диапазоне от игнорирования воплей до вопросов в мой адрес. Чего я не ожидала, так это что синие глаза парня нехорошо вспыхнут, и он очень высокомерно и очень угрожающе процедит:
– Следи за языком, Амелия.
Ух ты! Это ж за меня заступились, получается?