Целуй меня немедленно!

Крааш Кира

– Я сообщу вашим родителям, – отрезал ректор. – И озвучу вам решение. Свободны.

Зачем я вообще присутствовала тут, непонятно, но едва мы вышли из кабинета, Хант помрачнел.

– Что, лишат карманных расходов? – ехидно спросила я.

– Это была бы незначительная неприятность, – усмехнулся парень.

– И в чем же причина такой кислой физиономии?

– Позавтракать уже не успеем, – заявил светлый, проигнорировав мой вопрос. – Какая у тебя первая пара?

– Никакой.

– Серьезно?

– В расписании

этикет, но эта милая старушка меня отказалась принимать. А после того, что я устроила, сговорчивее она явно не стала.

– Пф! Госпожу Рулз я беру на себя. Этикет – это крайне важно!

– Откуда такое рвение? – я подозрительно покосилась на парня.

– Почему бы и нет? – пожал плечами светлый.

И с неприлично милым видом под ручку приволок меня на занятия.

– Госпожа Рулз! – широко улыбаясь и просто лучась радостью, воскликнул Аксель, едва мы переступили порог этой светской аудитории.

Старушка сначала сдержанно улыбнулась, увидев Ханта, а потом, заметив меня, недовольно поджала губы.

– Что она здесь делает?

– Как что? – удивился Хант. – Пришла получать знания. Те крупицы мудрости, которыми вы одариваете нерадивых студентов.

– Юноша, вы так отвратительно и нагло льстите, как будто я страдаю старческим слабоумием!

– Ну, что вы, как можно! – возмутился парень.

– Ты очень обаятельный оратор, Хант. И мне в принципе без разницы, с кем ты проводишь свое свободное время, будучи холостым. Но я не буду учить это.

– У «этого» есть имя. Имя, фамилия, дар и очень верные друзья, – процедил Хант.

– Это что, угроза? – удивилась старушка.

– Совершенно верно, госпожа Рулз, – с невозмутимым видом продолжил Хант. – Старая добрая классическая угроза.

Старушка от такого внезапного признания аж начала хватать ртом воздух.

– Преподавайте ей так, словно завтра у нее первый бал, послезавтра первый прием, а после послезавтра – аудиенция у короля.

– Но Хант, она же темная!

– И это очень хорошо! – горячо согласился парень. – Первая в мире темная с манерами! И она будет учиться у вас.

Старушенция пожевала губами, а потом нехотя ответила:

– Ладно…

– Благодарю, госпожа Рулз! – довольно улыбнулся Хант.

А потом повернулся ко мне и заявил:

– Развлекайся.

Развлекаться? Тут? Он что, серьезно?!

28

Записываясь на этикет, я рассчитывала, что меня научат отличать «Его Сиятельство» от «Его Светлость», нож для рыбы от ножа для мяса и перед кем делать книксен, а перед кем реверанс.

О, как я была наивна! Оказывается, одних только вилок в природе больше, чем я в жизни в руках держала. Есть еще отдельная наука, как стоять. Что говорить. Как реагировать на этот суровый мир вокруг.

Например, идешь ты вся такая воспитанная ледя, а навстречу зареванная девушка бежит в подранном платье.

Остановиться? Помочь? Расспросить, что случилось? Ха! Идти мимо и делать вид, что ты ничего не видела.

Конкретно сегодня я попала на лекцию о посуде. Если уж совсем конкретно – о бокалах, их формах и назначениях. Я пожалела о своем выборе примерно на третьей стеклотаре, предназначенной для белого игристого вина. И судя по выстроившимся в ряд пособиям, это было только начало!

Короче, спустя два часа я выползла в коридор с длинным списком дополнительной литературы, раз уж «Аксель видит в вас потенциал».

Потенциал, ага. Это теперь так называется.

До обеда день был какой-то скучный. Какой-то предмет из помеси магии и математики, скучная география, изучающая страны, и, наконец, обед!

Не знаю, куда делся мой светлый гипотетический парень, но на обеде его не было, и я с облегчением плюхнулась за стол к темным.

Которые как-то странно на меня косились.

– Гвендолин, – строгим тоном проговорил Тамалия, – до нас дошли слухи, что Аксель Хант ночевал в твоей комнате.

– Молоток, милая! – одобрительно воскликнул Эдди, показав мне большой палец.

– Эдвард! – возмутилась герцогесса. – Это же неприлично!

– Да брось, – хмыкнула ведьма, намазывая толстый слой сливочного масла на свежую булочку. – Наша Венди отбила светлого красавчика у светлой же девицы. Один – ноль в нашу пользу.

– Два – ноль, – невозмутимо поправил Эдди, и уже парни показали ему большой палец. Соблазнил-таки Элизабет, дамский угодник!

Но Тамалия нашего воодушевления не разделяла:

– Дестрак нас линчует, – мрачно прокомментировала она в тарелку с супом.

– Дестрак нас в любом случае линчует, – будничным тоном сообщил Клаус. – Я тут их устав дочитал, у нас просто непаханное поле для диверсий.

– Если ты собираешься разнести Светлейшую академию, я в этом не участвую, – покачала головой ведьма. – Нас сюда прислали вроде как защищать. Чтобы разрушить, достаточно просто уехать.

Все как-то погрустнели, вспомнив, что рано или поздно придется оттеснять Туманные чащи с территории академгородка.

– Но сейчас это не важно, – продолжила мысль Элен, отложив бутерброд в сторону и взявшись за препарирование стейка. – Важно другое.

Ведьма посмотрела на меня самым озорным взглядом и спросила:

– Как он?

– Кто? – не поняла я, жуя котлетку.

– Аксель Хант, – продолжая смотреть на меня так, как смотрят восхищенные одногоруппники перед кабинетом ректора, куда меня уже вызвали, чтобы в очередной раз пообещать прикопать в горном ущелье.

– И что с ним? – продолжала не понимать я.

– Вот именно! – не выдержала Тамалия, сбросив маску благодетели. – Что с ним! Мы жаждем подробностей!

– А мы – нет, – пробасил Маверик, и мужская часть коллектива поддержала кузнеца.