Цена доверия. Кн.2. Протянутая ладонь
Шрифт:
Домоправительница шагнула в сторону, пытаясь обойти навязчивого собеседника. Он повторил ее маневр, опять преграждая ей путь.
— Вы несёте бред, — сообщила спокойно Крив.
— Да? Возможен и другой вариант. Она была любовницей Чеслава.
— Вы порочите доброе имя моей дочери. Не думаю, что это соотносится с понятием "благородство".
Вадим схватил женщину за локоть.
— Не вам судить о благородстве крови! Или она у вас особенная? И дочь тоже — особенная?
— Дайте пройти.
Она смотрела ему в глаза и была холодна, как лёд. И спокойна. Но там, за этой коркой
— В…
— Что вы делаете?
Либена сбежала по ступенькам вниз так быстро, словно от этого зависела ее жизнь. Сбросила с руки Катерджины пальцы Вадима, погладила ту по плечу. Крив по-прежнему стояла между ними холодным истуканом.
— Катерджина, иди.
Домоправительница тут же зашагала прочь. Либена накинулась на гостя:
— Что вы себе позволяете? Издеваться над прислугой недостойно вена!
— Так уж и издеваться?
Либена сжала кулаки.
— Она бледная вся стояла, словно мертвеца увидела!
Вадиму, наверно, должно было стать стыдно, но он только рассмеялся.
— А что вы так о ней печетесь, словно она ваша мамочка? Очень трогательная дружба между слугой и госпожой!
— Какой же вы мерзкий! — вырвалось у вены Силь.
— Зря вы так думаете. Многие находят меня очаровательным. А некоторые даже полезным. Это, пожалуй, высшая похвала столичного общества.
Либена развернулась к нему спиной, зашагала к дому.
— А попрощаться? Как же нормы этикета, вена Силь? — крикнул ей вдогонку Вадим. Женщина только ускорила шаг.
Интересно, у нее и вправду во время их разговора позеленели глаза или ему показалось?
***
Игнас с интересом слушал байки дородной поварихи. Женщина, имеющая пятерых детей и семерых внуков, с благосклонностью приняла под свое крыло юношу, который приехал с генералом Гарне. Дон Брит в свободное время с удовольствием помогал по кухне, слушая пересуды слуг и иногда отвечая на несложные вопросы в свой адрес. Повариха же, женщина чувствительная и добрая, и без того отнесшаяся к нему с участием, узнав, что он рано лишился матери, решила оберегать и подкармливать "мальчика" как можно больше. Ее охи-ахи и незатейливую заботу юноша воспринимал спокойно, с благодарностью слушая бесконечный щебет доброй женщины то о работе, то о родственниках и знакомых, то о древних временах.
— А о девушке в белом есть какая-нибудь легенда? Местная, относящаяся к этому дому?
— О девушке в белом? — удивилась повариха. — Тебе зачем?
Игнас смутился. Ещё давно, почти сразу по приезде, генерал дал поручение узнать о фигуре в белом платье, но тогда юноша хоть всех и опросил между делом, а ничего так и не узнал. И по дому прошёлся, в старое крыло заходил — ничего и никого, только пыль везде лежит да запертые двери блестят фигурными ручками. А теперь подумал: может, не там искал?
— Фигура… — задумчиво протянула женщина, помешивая соус. — Да нет, про девушек в белом нет. Есть про разбойника, что скрывался в этих стенах, про проклятие, про жену господаря-ведьму. А про невест
Игнас пошел искать Филиппа. Тот на улице о чем-то разговаривал с конюхом. Дон Брит передал ему просьбу поварихи. Конюх ушел к лошадям, слуга — на кухню. Игнас сорвал душистую травинку, с удовольствием размял ее в руках. Интересно, как там Азарина? Справляется ли? Жалко, что сид Гарне уехал так быстро и не взял с собой Игнаса, можно бы было улучить момент и навестить сестру. Она ж переживает, наверно.
Мелькнул белый силуэт.
Игнас вернулся взглядом к деревьям, что выстроились стройными рядами за заброшенными клумбами. Не показалось: по одной из аллей действительно шла темноволосая девушка в простом белом платье. Больше с такого расстояния ничего не было видно. Игнас, не раздумывая, тут же сорвался с места, побежал к деревьям.
— Стой!
Зря он крикнул. Незнакомка испугалась, тоже побежала — прочь от него. Но ей не повезло: вскоре она споткнулась о какую-то корягу и упала на землю. "Не призрак, — мысленно отметил Игнас. — Самая обычная девушка. Из плоти и крови". Беглянка испуганно прижала колени к груди, лицо ее было завршено длинными темными волосами.
— Не бойся, тебя никто не обидит. Позволь помочь. — Он протянул к незнакомке руку, чтобы она могла на нее опереться, вставая. Девушка подняла голову. Игнас увидел большие глаза, полные слез. Потом глаза эти полыхнули жёлтым — и он провалился во тьму.
***
Либена смотрела на распечатанное письмо так, словно то было ядовитой змеёй и собиралось ее ужалить.
— Что-то случилось? На вас лица нет.
Дона Добре, опять самостоятельно тягающая какой-то ящик, с сочувствием смотрела на хозяйку дома.
— Простите, я не поздоровалась, — она присела. — Доброе утро.
— Да-да, здравствуйте.
Мысли путались, в сердце прорастал страх."… неудачный эксперимент… состояние стабильное… прошу простить… ваш пасынок скоро поправится… ничего серьезного, но пока трястись в дороге ему противопоказано… с глубочайшим уважением и чувством искренней вины за произошедшее…"
В голове металась одна мысль: как? Как он там? Как она будет без него? Было тяжело остаться одной в этом доме, без его поддержки, но она жила ожиданием его возвращения. А теперь ей страшно. Очень страшно. И страшнее всего — за него. Почему пострадал не кто-то другой? Не этот исследователь-экспериментатор, а именно Чеслав? Почему опять — они? Сколько можно?
— Вена Силь? Вам плохо?
— Нет.
Либена смяла письмо, шагнула к выходу из комнаты, прочь от беспокойства чужого человека.
— Скажите кому-нибудь из слуг. Вам помогут. Не пристало женщине заниматься подобным.
— О, не волнуйтесь, я справлюсь! Это лёгкий аппарат, но очень ценный, можно сказать, нести его — честь. Но я выбила, чтобы его мне дали, потому что он поможет…
Бесшумно закрылась дверь за спиной хозяйки дома. Зоряна смутилась. Опять раскудахталась, словно торговка на рынке, а человеку может не интересно. Или беда какая у него. Не зря же вена Силь такая бледная стояла, что казалось: вот-вот в обморок упадет. Не каждого ведь можно отвлечь от грустных мыслей пустой болтовней.