Цена измены. Вернуть жену
Шрифт:
Так думала я, пока не проснулась утром от грохота, доносящегося откуда-то с кухни.
Глава 14
Из цепких оков сна меня выдернул громкий шум.
С трудом разлепила ресницы. Потерла подушечками пальцев глаза.
Звон бьющейся на кухне посуды, окончательно согнал с меня последние остатки сна. С трудом оторвав тяжелую голову от подушки - села.
Стоило только проясниться сознаю в голове, как тут же заполыхало в груди
Встревоженная тем, что в доме вдруг все стихло и больше из кухни не доносилось ни звука: откинула одеяло, сунула босые ступни в тапочки, поспешила к двери.
– Мам, – позвала прежде чем заглянуть, надеясь на то, что отца дома уже не было и на кухне шумела родительница.
Но стоило только увидеть картину в целом, меня мгновенно охватила паника.
Возле плиты на полу, в лужи воды лежа мама. Недалеко валялся чайник, на плите горел огонь.
– Мама! – кинулась к женщине, встав перед ней на колени взяла за плечи, нависла над ней прислушалась к дыханию.
Сердце в груди сходило с ума. Оно будто на Американских горках скакало то где-то у горла, а потом резко падало вниз, опускаясь в самые пятки.
Уловив легкие шелестение воздуха между губами женщины, меня отпустило:
– Мама, – позвала, ударяя легкими шлепками по щекам.
На затылке шевелились волосы. Паника неумолимой волной надвигалась на меня. Не знаю чего боялась в этот момент. Невозможно объяснить.
– М-м-м, – протяжный стон слетел с губ женщины и она приложила ладонь ко лбу.
А у меня от облегчения на коже выступила испарина.
– Что случилось? – хрипло пробормотала женщина, в недоумении глядя на меня.
– Мам ты в обморок свалилась. Ты разве ничего не помнишь?
– Да-да, точно, – зашевелила пересохшими губы родительница, попыталась встать, отстраняясь от меня. – У меня и правда голова закружилась… Ох, едрит корень! Сколько воды налила….
Спохватившись женщина засуетилась, за-охала, за-ахала. Я же с тревогой следила за ней. И без того бледная и осунувшаяся, она сейчас выглядела совсем скверно.
Поднялась на ноги помогла ей встать. Но она отбросив мою руку встала на колени, взяла полотенце начала вытирать пол.
– Мам, сядь пожалуйста, я сама все вытру, – кладу ей руку на плечо сжимаю.
А у самой сердце в груди в комок сжимается, от ее вида.
– Ты лучше чайник поставь дочка, я хотела чай попить попить, да на работу собираться…
– Мам, ты с ума сошла, куда в таком состоянии ты пойдешь. Отсидеться дома тебе нужно…
– Не говори глупости, -одергивает меня родительница, порывисто встает и тут же мне приходится подхватить ее под локоть, чтобы поддержать, потому как женщину снова повело в сторону.
– И куда ты собралась? –
Рука непроизвольно тянется потрогать его и спросить не болит ли, но женщина перехватывает мое запястье сжимает.
– Ася, сядь за стол, – сухо одергивает меня и отталкивает.
Меня смущает ее напор, твердость, складывается ощущение того, что я ступила на запретную территорию.
– У тебя синяк, – старательно сдерживаю рвущуюся тревогу в голосе.
– Ничего страшно. Это ерунда, Ась, – мать отворачивается, а у меня в груди чувство вины осадком оседает.
– Мам, прости меня. Я не хотела, чтобы так все вышло, – чувствую потребность это высказать.
– Дочка не нужно ничего говорить, – мама стоит ко мне спиной, смотрит в окно, а на плите начинает бурлить закипающая вода. – То что произошло вчера… – она замолкает, – это не твоя вина. Отец – он просто взбесился из-за того, что на работе что-то не клеится. А ты попала под горячую руку…
– А что с тобой? – скривив губы в беспомощной усмешке смотрю на нее, не веря что она это говорит всерьез.
– А на мне он просто напросто выместил свое раздражение… Ась хватит! – воскликнула родительница. – Чего ты хочешь? Чтобы я от него уехала? Думаешь без него мне будет лучше?
– Не знаю, – честно пожимаю плечами, – может будешь первое время плохо. Но зато после мам ты поймешь, что можно жить и без этого вот всего? – со злостью прикладываю ладонь ко лбу.
– Прекрати. Отец без меня загнется, – с уверенностью отвечает женщина.
– А если не уйдешь, то загнешься сама, – злясь цежу сквозь зубы.
– Ася, – у матери вдруг резко сдает голос. Она опускает плечи, ссутулившись садится за стол. – Хватит. Не нужно. Эти разговоры все пустые. Иди ложись спать. Я постараюсь больше не шуметь. Сейчас позавтракаю и уйду. Дом будет в твоем распоряжении. Только вечером, прошу тебя, не скандаль с отцом. Он отходчивый. Уже и забыл про вчерашнее. Будь с ним более терпимой.
Пока женщина все это говорит, замечаю, как у нее бледнеют губы. Сереет кожа.
– Мам, тебе опять плохо? – я подхожу к ней, кладу руку на лоб.
Женщина вся мокрая и холодная. Ее пробивает пот.
– Мам, нужно вызвать врача. Вдруг у тебя сотрясение?
– Господи, какой врач, Ася? – отмахивается. – Я на работу пойду, зайду к Василисе, она глянет меня. Василиска у нас и за терапевта и за хирурга.
– Фельдшер? – вскидываю бровь, припоминая, кто такая Василиса.
– Типа того, да, – кивает мама.
– Хорошо, мам. Но прежде чем на работу, заглянем к Ваське.