Цена любви
Шрифт:
Она сразу же поняла это более чем прозрачное приглашение выйти вон и, вздернув подбородок, с напускной бравадой направилась к двери. Когда она оказалась в метре от Ривза, он швырнул в нее жакет с такой силой, что она, быстро выставив руки перед собой, едва успела его поймать.
— Твоему жениху, — ледяным голосом проговорил Ривз, — пришла в голову мысль совершить пешую прогулку в горы. Так что — вперед, катись поскорее домой и, как хорошая девочка, дожидайся его звонка, который раздастся через полчаса. Он
Джордан больно ранила издевательская нотка, звучавшая в его голосе, и она непроизвольно моргнула. Однако Ривз, как выяснилось, еще не закончил.
— Увидимся через час. Мы встречаемся здесь, у входа в отель. — Джордан скользнула мимо него, но когда ее рука легла на дверную ручку, мужчина добавил: — Постарайся, чтобы твой голос звучал сонно, и не забудь изобразить удивление по поводу его звонка.
Женщина наградила его взглядом фурии и распахнула дверь, но прежде чем она успела перешагнуть порог, Ривз грубо схватил ее за локоть и, развернув к себе лицом, со злостью проговорил:
— А за то, что хотела обслужить меня на дому, как-нибудь при случае угощу тебя чашечкой кофе.
С этими словами он выставил Джордан в коридор, с грохотом захлопнув дверь за ее спиной.
Оскорбленная, не в силах произнести ни слова, Джордан спустилась в вестибюль и покинула отель незаметно для портье, который рассчитывался со съезжавшим постояльцем. Она добралась до дома как раз вовремя, чтобы взять трубку телефона, зазвонившего в тот самый момент, когда она вошла в свою квартиру.
— Доброе утро, — запыхавшись, выпалила она.
— Дорогая, ты уже встала? — спросил Гельмут.
Его голос вселил в нее уверенность. Джордан решила, что умолчание лучше лжи, и она ответила:
— Встала, причем довольно давно. Сегодня утром звонил Билл.
— У меня родилась прекрасная мысль, — сообщил ей Гельмут и пригласил на прогулку в горы.
— Звучит заманчиво, — согласилась она.
— Вот и Ривз сказал то же самое.
Господи, неужели? Джордан напрягла память и вспомнила: он действительно произнес те же слова.
— Ты сможешь собраться к девяти? — спросил Гельмут. — Я сказал Ривзу, что мы все вместе встретимся в «Европе». Тебе не сложно приехать самой или прислать за тобой машину?
Вспомнив о том, как она бежала в эту гостиницу в сумраке серого утра, Джордан едва не зашлась истерическим смехом, рвавшимся из груди.
— Не волнуйся, приеду, — с удивительным спокойствием ответила она.
— Ну, значит, договорились, дорогая. Там и встретимся.
Он повесил трубку так же неожиданно, как и всегда.
Джордан механически переоделась. Она оставила на себе те же джинсы, но заправила их в высокие бутсы, купленные ею еще три года назад, когда она только приехала в Люцерн. Пешие прогулки по горам были
Зайдя в ванную комнату, Джордан стала стягивать через голову свитер и, бросив случайный взгляд в зеркало, увидела, что на ее груди остались красные пятна от пальцев Ривза. Она попыталась разозлиться, но, к собственному стыду и удивлению, лишь обнаружила, что тает от сладкой истомы, которую вызывали воспоминания о его поцелуях. Его мужская агрессивность заставляла ее таять.
На лице женщины также были следы того, что происходило сегодня утром в гостиничном номере: губы слегка припухли, губная помада размазана бурными поцелуями, тушь осыпалась. Джордан раздраженно умылась и накрасилась заново.
Закончив, она стянула волосы в конский хвост, решительно надела бюстгальтер, рубашку с воротничком-стойкой и темно-синий свитер. На ней не было ничего из того, что хоть как-то могло оттенить ее женственность.
Поскольку день обещал быть ясным и теплым, Джордан решила оставить дома меховую парку и вместо нее надела бежевую нейлоновую куртку. Затем — побросала в рюкзак кое-какие мелочи и была готова к выходу.
Теперь, когда она во второй раз за утро шла в гостиницу, транспорта на улицах прибавилось. Ривз и Гельмут ждали ее на открытой террасе, развалившись в удобных креслах и потягивая кофе.
Гельмут с присущей ему фамильярностью обнял Джордан за плечи, а она тем временем настороженно глянула на Ривза и, пробормотав в ухо Гельмуту «доброе утро», отступила в сторону.
— Ты на меня сердита, — совершенно неожиданно для нее констатировал Гельмут.
— Что? — ошеломленно переспросила женщина.
— Я думаю, дело в том, что наша помолвка больше не является секретом. О ней трубят все газеты Европы, а может быть, уже и Америки. Жаль, что так вышло. Видимо, кто-то из моих гостей проболтался об этом журналисту. — С этими словами Гельмут успокаивающе похлопал Джордан по руке. Она покосилась на Ривза, но тот был занят тем, что с преувеличенным усердием протирал стекла темных очков.
— Я… — начала Джордан, но Гельмут не дал ей договорить.
— Надеюсь, — прервал он ее, — ты все же простишь меня. Правда, сам я страшно рад: теперь весь мир знает, что ты принадлежишь мне.
По-хозяйски самоуверенный тон Гельмута задел Джордан, однако ей не хотелось устраивать сцен, да еще в присутствии Ривза, и поэтому она ограничилась сухой фразой:
— Что ж, сейчас уже все равно ничего не поделаешь.
Гельмут поднес к губам руку Джордан и поцеловал ее, а выпрямившись, спросил:
— Не хочешь ли позавтракать, дорогая? Время еще есть — на кухне для нас пакуют корзину с едой.
— Если только чашку шоколада и круассан, — ответила она, бросая рюкзак в соседнее с Ривзом кресло и опускаясь в другое.