Цена памяти
Шрифт:
Сузив глаза, Гермиона мгновение задумчиво кусает губы и говорит:
— Я помню, как ты сказал про нападение на Хогвартс и дал мне материалы. И после — как я убедила Орден воспользоваться этим планом. Дальше всё немного размыто.
— Что именно ты помнишь после этого? — его голос сиплый.
Гермиона заставляет себя думать, и разум недовольно скрежещет, пытаясь восстановить события. Словно она на уроке, но плохо справилась с домашним чтением и не может пересказать все тонкости и перипетии сюжета.
Однако Гермиона цепляется
— Помню, как мы готовились и обсуждали планы. Мы должны были попасть на территорию со стороны Запретного леса и, заручившись поддержкой кентавров, подобраться ближе отдельными группами. Ты передал нам маршруты патрулей, и мы надеялись попасть в замок незамеченными. Дальше…
— …Вам нужно было добраться до кабинета директора, чтобы обезвредить Долохова и перекрыть каминную сеть, не вызывая шума. С помощью вашей дурацкой карты…
— …С помощью карты Мародёров, — чуть вздёрнув подбородок, она перебивает его, но так и не убирает руки, — мы надеялись оставаться в тени так долго, как только удастся, и потом наложить защитные чары.
Она готова продолжить — информация рвётся наружу. В голове постепенно собираются цепочки: словно Гермиона движется по затуманенной тёмной дороге, но мрак постепенно рассеивается, и из-за пелены проступают незаметные прежде детали.
Но Малфой вдруг чуть приподнимает брови и будто готовится закатить глаза. Выражение, которое она раньше приняла бы за раздражённое или насмешливое, но теперь оно кажется почти дружелюбным.
— Ты помнишь план, — выпаливает он. Его рука якобы невзначай оказывается чуть ближе.
— Помню план и что не все одобрили его, но…
— У вас не было других вариантов.
— Может, и были, — почему-то спорит Гермиона. Эти два мира в её голове никак не дают ей покоя. Но неожиданно она понимает, что помнит ещё больше, чем думала. Завеса рассеивается. Прежде чем Малфой успевает ответить, она проговаривает: — Постой, после, пока мы готовились, ты дал какую-то новую информацию? Мы… Мы же виделись ещё до битвы, верно?
Глаза Драко мерцают, он пристально смотрит прямо на неё и…
— Да, мы встречались несколько раз.
…И наконец легко касается свободной рукой её пальцев.
В животе Гермионы поселяется щекотное ощущение, которое разрастается, охватывая всё тело. Она пытается сконцентрироваться на его словах и воспоминаниях, которые за ними кроются, а не на прикосновениях и затопивших её чувствах.
Но это сложно.
Потому что она скучает и хочет в конце концов просто побыть в моменте, прервав изматывающую гонку за прошлым.
Гермиона тяжело вздыхает и бросает взгляд на их скрещенные руки, непроизвольно представляя, как всё могло сложиться иначе.
Но где-то между фантазией и реальностью в её голове продолжают прорываться воспоминания.
Она ёжится, мотнув головой, чтобы отогнать наваждение.
— Я… Тогда я рассказала тебе о своих родителях.
Краем глаза
Гермиона пока не помнит всех деталей, но уже знает от него самого, что объяснила ему подробности и, возможно, даже показала заклинание, как показывала когда-то Рону.
Вся эта тема в сложившейся ситуации гораздо более щекотлива.
Но Гермиона верит, что Драко не стирал её память. Это та часть его рассказа, которую она не ставит под сомнение, попросту не видя мотивации. Не говоря уже про его реакции — она уверена, что они не поддельны.
Но кто ещё это мог быть?
Она часто задумывается об этом.
Кто-то из Ордена? Зачем? При каких обстоятельствах? Гарри? Но ведь он тоже, кажется, не знал, что она потеряла память.
Сам Рон?
Или же кто-то с другой стороны? Пожиратели, которые надеялись повредить её сознание? Узнала ли она что-то такое, чего не должна была знать?
Вопросов больше, чем ответов, и в этой ситуации Гермиона не надеется просто догадаться.
— Да, ты рассказала мне о свойствах памяти, — подаёт голос Драко. — И об используемых заклинаниях, и о магловской науке.
Он позволяет себе улыбнуться.
Гермиона слегка перемещает ладонь и переплетает свои пальцы с его. Он тут же крепко сжимает её руку.
— И мы выбрали день, верно? — уточняет она. — Когда было лучше всего устроить операцию.
— Да. Двадцать девятого было собрание в поместье, — он замедляется, осторожно подбирая слова. — Я предупредил вас, что большинство Пожирателей соберутся там и у вас будет время проникнуть в Хогвартс, пока там минимальное количество охраны, — Драко коротко вздыхает. — Это было подозрительно, я не знал, почему Лорд объявил этот сбор, но… Это был ваш лучший шанс.
— И мы воспользовались им.
Снова кивок.
Непривычно ссутулившись, Драко опускает взгляд на их руки; выражение его лица нечитаемо, но, кажется, он раздумывает о чём-то.
О чём-то важном.
Он глубоко вздыхает — плечи и грудная клетка мерно приподнимаются и опадают — и дважды моргает. Гермионе кажется, что уголок его губы еле-еле приподнимается, и вот через мгновение он перехватывает её ладонь обеими руками, складывая их в замок, будто пряча её руку от окружающего мира.
Его кожа холодная, и зимняя стужа прорывается в камеру даже сквозь наложенные Гермионой согревающие чары, но вдруг она чувствует вибрирующее тепло, зарождающееся глубоко внутри.
Она протягивает ногу под столом и касается его ступни. Драко слегка вздрагивает.
— Отчасти всё до сих пор размыто, — Гермиона почти шепчет. — Встречались ли мы дважды или трижды за ту неделю? Что делали, о чём говорили? Я помню отдельные отрывки, и они пока не складываются в единую картину, но… — Гермиона старается справиться с голосом, но всё равно запинается. Эмоции захлёстывают, хоть она и надеялась, что готова к ним. — Но знаешь, что ещё я не понимаю? Как это вообще получилось?