Цена памяти

Feel_alive

Драко упирается локтями в стол, бросает на неё быстрый взгляд и снова опускает его, но Гермиона успевает заметить в глазах тоску, нежность, сожаление.

Ей хочется заменить тоску на радость, преумножить нежность и изгнать сожаление. Но пока… она не способна на это.

Гермиона вздыхает, качнув головой, и говорит:

— Мне кажется, будто я вижу тебя последний раз, — она колеблется мгновение и поясняет: — Кажется, из-за моих воспоминаний… Из-за нашей последней встречи и того, что я знаю о будущем. Всё это как-то переплетается. Ощущения… странные.

Гермиона думает о

нём. О том, как он открылся ей и, следуя дурному предчувствию, просил не идти в Хогвартс. О том, как после искал в подземельях собственного дома и нашёл всю в крови и во власти паники; как был вынужден лишить сознания, чтобы обезопасить. О том, что спустя пару недель после того разговора Драко очутился в Азкабане.

А она пришла за ним лишь спустя год.

— Я часто ловлю себя на похожем. — Она ощущает изгиб его губ и резкий вздох, согревающий кожу. — С твоего первого прихода меня не покидает ощущение, что в следующую встречу всё будет по-другому. Если ты вообще придёшь. Иногда… — он заминается, прикрыв глаза и шумно сглотнув. Обдумывает, подбирает слова. — Иногда мне кажется, что я сошёл с ума и тебя вообще нет.

— Но я…

— Знаю, — он снова прижимает её ладонь к губам, — я не мог выдумать тебя с такой точностью.

В груди почему-то становится немного легче. Гермиона глубоко вздыхает и украдкой вытирает слёзы. Она несколько мгновений размышляет над его словами.

Она всю дорогу сомневалась в нём, а он — в ней. И они с таким трудом пробирались навстречу друг другу, даже несмотря на всё, что их объединяло раньше. Теперь хочется выдохнуть. Хочется поверить, что дальше будет лучше.

Но Гермиона чувствует, что самое тяжёлое им ещё предстоит преодолеть.

— У меня снова есть вопрос… — наконец слабым голосом говорит она. Драко встречает её взгляд, продолжая прижимать руку к губам. От этой картины хочется лишь расплакаться, но Гермиона справляется с собой и всё же спрашивает: — Я ведь могу вспомнить что-то, что навсегда изменит моё мнение о тебе?

Его брови удивлённо подскакивают. Драко выпрямляется и приоткрывает рот, но тут же закрывает, прикусив губу. Он будто бы повторяет её вопрос в голове, раскладывает по частям, вдумывается в суть…

Выражение его лица, его глаз меняется несколько раз.

Наконец он прочищает горло и раздумывает ещё мгновение, прежде чем спокойно сказать:

— Думаю, ты и сама понимаешь.

Он неопределённо передёргивает плечами, напоследок ещё раз сжимает её руку и всё-таки выпускает.

***

Гермиона возвращается домой из Азкабана, помня, как уходила из убежища в день перед битвой, урвав лишь жалкие обрывки сна. Она не знала, как подбодрить Драко, ни тогда, ни сейчас.

На календаре четырнадцатое декабря, и Гермиона думает о своём обещании вспомнить всё до Рождества. У неё есть чуть больше десяти дней. И три дня из прошлого, которые она пока не может восстановить.

Гермиона разбита, но вместо отдыха, еды и сна она скрупулёзно достаёт и распределяет по флаконам последние события. Она дотошно упорядочивает их. Это те воспоминания, которые она вряд ли покажет кому-либо, но процесс успокаивает её, заставляет собраться.

Следом она открывает

свою тетрадь, записывает то, что знает точно, и то, что сказал ей Малфой.

Она вспоминает разговор с Гарри: как рассказала ему, что они с Драко использовали ту самую квартиру для своих встреч и что он должен будет встретиться там с ним, если что-то пойдёт не так. Что Драко поможет. Она сомневалась, но всё же передала слова про защиту мэнора, ведь это казалось по-настоящему важным. Возможно, определяющим. Если крестраж будет уничтожен — Гарри надо будет добраться до Волдеморта.

Битва между ними должна будет состояться.

Гарри выслушал её внимательно и серьёзно и, лишь когда она закончила, спросил, действительно ли она доверяет Малфою.

Она ответила положительно.

Буквально во всех воспоминаниях того времени, что у неё были, Гермиона доверяла ему.

Кроме последней сцены, когда он лишил её сознания.

И ей нужно наконец понять, как же она прошла тот путь — короткий, но сокрушительный — от любви к нему до привычной когда-то ненависти.

***

Битва за Хогвартс всплывает в её памяти как череда смазанных вспышек, падений, прыжков и перебежек, от которых хотелось выплюнуть лёгкие.

И только очертания замка в момент, когда они оказываются на краю Запретного леса, чёткие на фоне тёмного, но безоблачного неба. Хогвартс оставляет зловещее впечатление, но сердце всё равно радостно ускоряет ритм при виде него.

Они дома. И собираются его отвоевать.

Жесты руками, гримасы на лице, безмолвные споры и соглашения. Они пытаются не привлекать внимания, и от бесконечного шёпота горло саднит не меньше, чем от крика; в груди болит от пыли, взметающейся в воздух; страх скручивает живот. Вся операция — сплошная проверка терпения и скорости реакции: приходится быстро взмахивать палочкой, нейтрализуя Пожирателей; быстро прятаться в тени ниш; быстро взбегать по лестницам, игнорируя завышенный до немыслимых пределов адреналин и сумасшедшую отдышку.

Они действуют по плану, но в каждом плане есть изъян.

Так лестничный пролёт между седьмым и восьмым этажами разрушается практически у них под ногами, и, оказавшись по разные стороны, они с Роном отделяются от Кингсли и Гарри.

С ними остаётся Джордж, но он ранен. У него сломано правое запястье, и он неловко держит палочку левой рукой и колдует с трудом. Когда они наконец добираются до Выручай-комнаты, его лицо бесцветное от боли, дыхание прерывистое, и кажется, что он вот-вот потеряет сознание.

Рон исторгает жалкие подбадривания вперемешку с грязными ругательствами, а Гермиона думает.

Она думает, что хочет завершить войну, пока проходит трижды мимо той самой стены.

Думает, о жертвах и благодарности, когда возникает дверь. За дверью — небольшая комната, всего в шесть шагов, но там есть раковина, стол и большой диван. На противоположной от входа стене висит картина маслом с незамысловатым пейзажем. Главный персонаж явно отсутствует.

Горло пересыхает, сердце пропускает удар, но Гермиона не позволяет надежде охватить её и думает о долге, потому что ноги Джорджа подворачиваются, и он чуть не падает, роняя Рона за собой.