Цена памяти
Шрифт:
Гермиона ощущает едва заметный укол в висок, будто его слова пробуждают внутри какую-то идею, но она не может осознать и сформулировать её. Гермионе нужно больше времени. Она вздыхает, пытаясь поймать мысль.
Это кажется важным.
Но вся ситуация слишком сумбурна.
Рон недовольно бурчит:
— Он словно пытается нас запутать. В чём вообще смысл таких сложностей?
Гермиона хмыкает, когда в голове всплывают слова Малфоя: «О, идёт четвёртый год войны, а ты задумалась о смысле. Так держать,
— Он не знает, что мы в курсе существования портрета, и не хочет раскрывать эту информацию никакой ценой. Иначе бы и не потребовалась вся эта операция.
Рон, Кингсли и Люпин смотрят на неё и кивают, отчасти убеждённые её словами.
Вдруг тишину нарушает Гарри:
— А что, если он поступает именно так, просто потому что может?
Гермиона вздрагивает и кидает на него опасливый взгляд, но быстро отводит глаза.
Он может быть прав.
Волдеморт — жестокий безумец. И то, с какой безжалостностью он отправляет Пожирателей смерти крушить мирные города, могло быть продиктовано не стратегией, а лишь жаждой разрушений.
И если так — тогда у них нет никаких зацепок по поводу крестража.
— Мы никогда не будем способны полностью понимать мотивацию Волдеморта, — говорит Кингсли. — Но это только должно подстёгивать нас. Однако если мисс Грейнджер права, то нам стоит как можно меньше распространяться о существовании портрета, чтобы до Пожирателей не дошла информация о том, что мы знаем. Только те члены Ордена, кто был здесь в тот вечер, в курсе, и я предупрежу всех, чтобы этот круг не расширялся ни при каких условиях. Пока мы хотя бы отчасти не приблизимся к пониманию, чей портрет это может быть, никто больше не должен знать.
Гермиона прижимает кончики пальцев к вискам и протяжно вздыхает, чувствуя, как волна усталости накрывает её с головой. Смятение из-за событий последних дней преследует её, и Гермиона остро чувствует, что ей нужна пауза. Ей нужно время всё переосмыслить.
Но война не даёт поблажек.
— При этом поиск этого крестража — теперь первоочерёдная задача Ордена, — твёрдо добавляет Кингсли и вдруг обращается к Гермионе: — Мисс Грейнджер, передайте это мистеру Малфою. С настоящего момента это самое ценное, что он может делать для Ордена.
Гермиона вскидывает на него глаза. Ей не нравится требовательный тон, и что-то внутри из-за него слабо дёргается, словно выражая протест, но она ничего не отвечает и лишь послушно кивает.
***
Гермиона выжидает несколько дней, надеясь, что Малфой первый выйдет на связь.
Это период затишья.
Пожиратели будто отступают, но Гермиона понимает, что это временно. Они собираются с силами и планируют что-то совсем новое теперь, когда у Волдеморта есть ещё один крестраж.
Ещё два.
О, Мерлин.
Гарри
Они с Роном планируют операцию по поиску. Гермиона знает об этом, потому что они просят её помощи, но не зовут с собой.
Из-за её связи с Малфоем она всё равно не может покинуть штаб, а Гарри и Рон сами хотят провести расследование в тех местах, где теоретически мог храниться портрет, пока Люциус не заполучил его.
Гермионе кажется это неразумным. Она пытается убедить их, что Драко может быстрее узнать информацию и тогда их поиски будут бессмысленными, но несмотря на всю его помощь, ни у кого кроме Гермионы всё ещё нет резона доверять Драко Малфою.
Гарри и Рон скептически спорят с ней, а спустя сутки всё же собираются и уходят.
***
— Я тороплюсь.
Малфой смотрит куда угодно, но не на неё.
— …Ладно.
Она растерянно замирает посреди гостиной, не зная, как поступить, и просто глядит на него, пока наконец Малфой не начинает говорить:
— Во-первых, ваши пленные мертвы. — Гермиона вздрагивает и от смысла слов, и от тона, которым они произнесены: его голос холодный, безэмоциональный. — Я не видел всех, но среди них были несколько незнакомых мне авроров, Голдштейн, рыженькая пуфендуйка, кажется, Сьюзен. И Аберфорт Дамблдор.
Его лицо передёргивает на последнем имени, и Гермиона тоскливо вздыхает.
— Мы даже не знали, что они в плену.
Малфой слегка склоняет голову к плечу и всё же бросает на неё короткий настороженный взгляд.
— Когда умирают те, кого вы и так считали погибшими, как будто бы даже проще, нет?
— Ты ведь шутишь?
Она неверяще смотрит на него, но он лишь пожимает плечами.
— Вы всё равно не могли их спасти.
— Я понимаю, но это не значит, что я не буду грустить, — отмечает Гермиона и, увидев, что Малфой еле сдерживается от того, чтобы закатить глаза, ощущает, как ярость обжигает изнутри. Она стискивает челюсти и грубо спрашивает: — Что-то ещё?
Она складывает руки на груди, ограждая себя от него.
По непонятному выражению, мелькнувшему в его глазах, Гермионе кажется, что от её тона Малфой на мгновение удивляется, но когда он отвечает, его голос звучит скучающе:
— Пожиратели готовят новое нападение на одно из ваших убежищ. Что-то в Тинворте.
— Ты про Ракушку?
— Без понятия. Какой-то коттедж в Тинворте у океана — всё, что я знаю.
— Это дом Билла и Флёр, — тихо сообщает Гермиона.
Малфой кривится и на мгновение вскидывает руку, будто прерывая Гермиону, но никак не комментирует её слова.